Это война и смерть.

Грязных секретов немой покров…

Вечная круговерть!

Так можно рушить — до пепла, в хлам,

Так созидать нельзя.

…только, на горе моим врагам,

Мир — не моя стезя!

Старые стихи, думала я, шагая с обнажённым бастардом навстречу дагарцам. Старые, но не устаревшие. За моей спиной двумя крыльями поднялась волна непрозрачной тьмы. Кто-то выпалил по мне из огнестрела. Пуля обиженно взвизгнула, срикошетив от магического щита…

Я сказала Слово, а потом ещё два Слова. Невысокая женщина в чёрной коже исчезла. По пыльной дороге, отсвечивая синеватыми бликами на полированной глади брони цвета полуночных небес, размеренно шагал гигант — на голову выше самого высокого из дагарцев, с багрово светящимся двуручником в правой руке и многохвостой плетью в левой. Шлема на гиганте не было, и все, имеющие глаза, могли созерцать мёртво скалящийся череп в серебристой короне.

Гиганта видели все. Даже офицеры, защищённые амулетами Гильдии. Потому что гигант не был жалким обманом зрения — ни для дагарцев, ни тем более для меня.

Нестройно выпалили огнестрелы. Те, у кого имелись разрядники и достаточно мужества, использовали боевые игрушки лорхов, чтобы послать в меня молнии, сгустки взрывчатого огня и невидимые, но от этого не менее опасные волны смертоносного холода. В ответ гигант захохотал, вскидывая двуручник к небесам. Хохоча, он ускорил движение, и бесшумный шаг сменился частыми громовыми ударами, от которых содрогалась земля.

— Родах! — завопил кто-то.

Бросая громоздкие огнестрелы, дагарцы обратились в бегство.

Все, кроме офицера, командовавшего провалившейся атакой, и двух капралов.

Лица глядящих на меня белы, как отжатый творог. Глаза расширены от ужаса, руки мелко дрожат. Но они стояли, прах побери! Стояли!

Я остановилась в пяти шагах от безумцев и отменила действие всех трёх Слов.

6

— Люблю храбрых мужчин, — сказала я на дагарском, закидывая бастард плашмя на правое плечо. — Лишь храбрецы достойны разговора.

— Ты… кто ты?

— Я та, кто вас пощадил. Или тот, кто вас пощадила.

— Ты — Родах?

— В данный момент — нет. В данный момент я, как нетрудно заметить, женщина.

— Таких женщин не бывает! — бросил один из капралов.

— Храбрость не всегда сопутствует уму, — ответила я. — Ладно, ступайте к своим. И в следующую атаку вооружитесь чем-нибудь действительно опасным. А то на вас меч подымать стыдно.

Развернувшись к троице спиной, я пошла обратно к окопам Восемнадцатого полка.

И к Устэру, устало шагающему мне навстречу.

Ещё издали я отметила в его походке нечто неправильное. Подойдя ближе, я поняла: Устэр не устал, он скорее пьян. Ужасная догадка мелькнула в моём сознании. Забыв о формулах Бесконечного наречия, я потянулась к нему обычными магическими чувствами… и застонала.

Он убивал. Не так уж много. Возможно, от его руки пало от пятнадцати до двадцати дагарцев. Но и этого числа, вместе с отражённым и впитанным страхом, оказалось достаточно.

Некромантам нельзя становиться солдатами. Нельзя!

Но он об этом забыл.

Что-то вроде провала в памяти. Я стою, трясу мужа за плечи. Его голова мотается из стороны в сторону, локоны дурацкой причёски, имитирующей парик, качаются. Его руки бессильно висят, инстинктивно сжимая рукояти вымазанных кровью клинков.

— Устэр! Устэр!!!

— Что с ним? Он ранен?

Оборачиваюсь. Полковник Хиргес, ещё какие-то люди в изумрудных мундирах…

— Хуже. Этот придурок пьян!

— Что?

— Он убивал и творил запретное, чтобы насылать ужас. Да, дагарцев он отогнал — но посмотрите, в кого превратился наш блистательный лорх!

— Эйрас…

От полушёпота меня пробирает дрожь. И не только меня. Обернувшись, я встречаюсь взглядом с мужем — и поспешно отступаю на шаг.

Его усмешка почти безумна. А душу распирает от заёмной силы. Похоже, он прекратил убивать не потому, что достиг поставленной цели, а просто потому, что пресытился кровью.

Проклятье!

Шаг вперёд. Беру лицо Устэра в ладони — и страстно шепчу, взывая к нашему единству. Я не заклинаю свет, этого мне не дано. Я заклинаю тьму. Управляю тьмой. Смиряю её. Сила сочится, потом течёт… и вдруг, будто плотину прорвало — бьёт в меня мутным чёрно-алым потоком. Я задыхаюсь в нём, но продолжаю пить… пить… пить…

Сдвоенный удар кулаками в грудь отбрасывает меня шагов на пять, не меньше. Хорошо, что я так легка и крепка в кости, иначе не обошлось бы без переломов.