За половую нравственность стоят — «увы!» — не гимназисты, а люди посерьезнее. Но я знаю, что секс без любви не сводится к «склизкому вожделенью», к извивам и соитиям мерзострастным. Почему этот восьмистопный ямб с «Я пышущую пасть…» в ответ на столь естественную и вовсе не страшную вещь, как «похоть»? Вожделенье, «извивы… страстные» соития — остаются «склизкими » и в сексе, «искупленном» любовью. Последние, главные секунды этого «столь распространенного» акта заняты, как известно, вовсе не «духовным влечением», а физическим наслажденьем, одинаковым во всех решительно случаях: оргазм есть забвение «партнера».

Вы правы, не соглашаясь (в письме Иваску, мной не читанном, конечно) с очередной нелепостью Адамовича, будто счастливая любовь — свинство. Это глупости; но — не оказываетесь ли Вы по соседству с теми, кто для секса требует оправдания намерением иметь детей? Или хоть оправдания «законным браком»? Страшное соседство.

Я не верю, что «половое влечение» нуждается в оправданье.

Герой «Митиной любви», ужаснувшись «склизкого вожделенья», – бац себя из револьверов (двух…). И при всем таланте Бунина пожимаешь плечами. Что за толстовщина, что за ап. Павел? Oh, diese Russen [104] !

Я полемически заостряю. Но, право, секс без любви не всегда свинство, не всегда кентавр.

Геракл (кстати, как-то раз бросивший в огонь собственных детей) сжигает себя, ибо не в силах вынести боли от смертельного яда. Пусть «сие надо понимать духовно». Но тогда и костер — духовно… А? У Вас – духовно.

Вспомнился Тезей Андре Жида. «Oh l'obscurite, ша lumiere!» [105] Но Эдип ведь «самоистязается» не из тоски по целомудрию, а потому, что переспал с матерью (случайно, но все-таки…).

Нет, об Андре Жиде читатели не вспомнят. Но — многие скажут, что «Костер» – в духе скорее 1909 года, чем 1979-го: в духе Серебряного века. Припомнят «Фамиру Кифареда» (1906), отравленную тунику (= шкуру кентавра), Брюсова. Брюсов, конечно, ни при чем: священное вожделенье, таинство плоти» — «типичное не то». Но Фамира, сцена 11-я и 17-я — здесь есть сходство с Костром, хоть и избежали Вы счастливо безвкусицы югендштиля и прочего.

Если Костер из рода «proses datees» [106] , то для меня это скорей плюс: благоухание седин, что ли. Сопротивляюсь я только самоистязанию, изуверству, идее, «message» [107] , «морали». Плохо верю в пир «Олимпийцев» с участие нашим — все равно, нас грешных или нас целомудренных. И оттого к постельным забавам этих смертных отношусь с добродушием. К воздержанию же – с удивлением. К отрицающим секс вне любви — с удивлением тоже.

Вернее: может быть, и дадут, но – неизвестно.

Милый Владимир Васильевич, я Вас слишком уважаю, люблю, ценю, чтобы перед Вами кривить душой. Да и не нужно Вам неискреннее поддакиванье.

Мысленно Вас крепко обнимаю. Берегите себя! Храни Вас Бог.

И целую руку Людмиле Викторовне.

Ваш Милый Поэт – Чиннов.

1 сентября 1979 г.,

Дейтона-Бич, Флорида, США.

Дорогой Яков Мойсеевич,

шлю «на Ваше усмотренье» мой hommage [108] Владимиру Васильевичу. До сих пор его память почтена до жалости недостаточно. Знаю, что Вы «заказали» Бахраху достойный некролог, дали снимок и приличное траурное объявление (в отличие от Русской мысли давшей крохотное), дали краткую биографию. Но «Свобода», Богословский институт — где их объявления о кончине? Он был с ними связан долгие годы. Где выражения скорби со стороны друзей?

Я решил хоть как-то заполнить, отчасти, эту пустоту. Написалось 5 строф — и так как 5 строф на Вашей литстранице выглядят недостаточно внушительно, придумал добавить несколько стихотворений, которые В.В. ценил особенно, которые хотел видеть посвященными ему. Я избегаю посвящений живым (обиды «обойденных»!), тем более живым критикам («подхалимаж!»). Теперь мне хотелось бы исполнить его желание. Рад буду, если Вы согласитесь «дать место» этому скромному приношению его памяти. Если пяти много, возьмите сколько можно. Заранее — спасибо!

Сердечно Ваш всегда

Игорь Чиннов.

28 декабря 1979 г.,

Дейтона-Бич, Флорида, США.

Дорогой о. Кирилл,

обрадовался, что подтвердили намерение писать об Антитезе. А что до внимания к «О чем? Что он хочет сказать? Каков его message [109] , како он верует? и т.д.» – в ущерб «стихов виноградному мясу» – то… Однажды «осветили» Вы «вопрос» о ЧТО, заслонив КАК, да, да, и случилось это в отчете нашем с Ю.П. злополучном вечере у о. Киселева. Weltanschaung [110] и Иваска, и мою Вы там изъяснили читателям НРС («Нового русского слова». – Сост.) вполне верно, очень хорошо, но беда в том, что моя Weltanschaung начисто лишена своеобразия: от Экклезиаста до Нонны Белавиной (Клеопатры Болотиной?) все твердят (почти все) примерно то же, что и я. И только одно в моих книгах заслуживает внимания: стихов виноградное мясо. Да, И.Ч. любуется красотой (mais oui! [111] ) в мире, да, в стихах стремится он отразить эту красоту — сознавая скоротечность дней своих, иронией маскирует он горечь. И да, есть в стихах проблески надежды, жажда надежды . Жажда веры. Но это и почти все, что можно сказать. А вот о воплощении этих чувств в стихи сказать можно больше. Естественно спросить: есть ли образность в его поэзии, богата ли она неожиданными образами, сравнениями, соответствиями? Есть ли находчивость воображения? Игра ума? И, конечно, есть ли техническое мастерство, неожиданность рифм, музыкальность при естественности, обходится ли автор без инверсий родительного падежа (обходится!), без «поэтических» интонаций, умеет ли он поэтизмы уравновешивать прозаизмами, просторечиями вроде «да ну вас» (и даже «где уж нам уж, где уж нам уж » – музыкально оно, это «просторечие»!). Вот о чем Вы можете, Вы призваны говорить. А длинные экскурсы в Weltanschaung предоставьте Сергею Левицкому – он о другом не может и вообще бездарен и не очень умен, увы… И вообще преимущественный интерес к «содержанию» в добролюбовском смысле да останется уделом Рафальского: он на днях, «пиша» о моих стихах в НЖ, признался, что ценит содержание больше формы. Это критик СТИХОВ! И не в Чухломе в 1866 г., а в Париже в 1979 г.!! (А он учился в Праге у Бема!!!)