Шрифт:
* * *
Надменное презрение верблюда(Я побоялся на него взобраться)Запомнилось. Лежал навоз. И грудаЦветистых ковриков — товар Махмуда.Блестела ярко медная посуда.И девочка вела меньшого братца.И в желтых шлепанцах, в чалме зеленойСтарик прошествовал самовлюбленный,И голос молодого муэдзинаЗапел тягуче, что Аллах — Единый,И лакомился молоком беспечноКот, не слыхавший, что ничто не вечно.Ну не совсем: стояли пирамиды.Но не молилась в капище ИзидыБогине египтянка молодая,А сфинкс, обезображенный, безносый,Не задавал извечные вопросы,На молодость и старость намекая [3] .3
Загадка Сфинкса. Сфинкс спрашивал путников: «Утром днем на двух, вечером на трех – что это?» Недогадливых убивал. Эдип, опираясь на посох, ответил: «Человек». – Примеч. И.Чиннова.
* * *
Ты бы хотела увидетьНебо в алмазах?Разве тебе не довольноЗвездного неба?Ты бы хотела увидетьАнгела в небе?Разве тебе не довольноПервого снега?Разве тебе не довольноМоря и ночи?Лунных теней и деревьев,Лета и ветра?Москва, 1992* * *
Давайте поблагодаримЗа светлый дождь и легкий ветер,За парус, уходящий в Крым,За силуэт на минарете,За бледный над горами дым,За дворик, где играли дети,За смуглое тепло, Карим,Руки в серебряном браслете,За розы — «только нам двоим» –За ящериц на парапете,За то, что мы живем на свете,Давайте поблагодарим. * * *
Милая девочка мнеПодарила осколки бутылки,Брошенной в море давно.Как обточило их море!Нежно мерцают они,Светлые аквамарины.Так же обточит и нас,Друг мой, житейское море.Только не будем мерцатьСветлыми каплями мы.Будем тускнеть — и не знать,Была ли в бутылке записка,Что-то о душах людей,Гибнущих — нет, не о нас.Москва, 1992 * * *
Мы в темно-рыжий город МарракешДавно, упорно собирались.И вот — доехали. Скорей кус-кус доешьИ отложи самоанализ.Не спрашивай себя, зачем мы тут,Зачем вчера купил я феску,Зачем купил поддельный изумрудИ голубую арабеску.Зачем роскошествуем мы, живяВ гостинице «Семирамида»?— Затем, что душу ест, мучительней червя,Терзает давняя обида.Обида на судьбу за годы нищеты,За годы грусти и печали,За то, что ты старик, что старикашка ты,Что мы к веселью опоздали.Прекрасные ковры, и розы, и коньяк,А зубы девы — жемчуг мелкий.У края бездны я хватаюсь, как дурак, –За безделушки, за безделки. * * *
Летали вороны над темным селом,Над церковью, отданной бесам на слом.Отравлена речка и голы поля —«А ты не мешайся, ступай себе, бля!»По кладбищу ночью пойдем в листопад:Там кости расстрелянных слабо стучат.И колокол, сброшенный, тайно звенит,И много разбитых, надтреснутых плит.А ветер в бурьяне высоком шумит,Потом прилетает в разрушенный скит.У взорванной кельи сидел домовойИ слышался жалкий, озлобленный вой.По-русски подальше послал он меня,Шумели деревья, могилы храня,И ждали убитые Судного Дня.Москва, 1992 * * *
Я тоже в ПарижеСидел без гроша,И долу все нижеКлонилась душа.Но в грусти-печали,Как светлый Грааль,Мне жить помогалиБодлер и Паскаль.Я важен: я выжил!Но — как с этим быть?Туристу в ПарижеНикак не забытьТех жалких харчевен,Тех русских могил,«Когда легковеренИ молод я был».Москва, 1992 * * *
Мы сидели на кольцах Сатурна,Ели поп-корн, болтали ногамиИ смотрели, как быстро и бурноРасширяется пламя под нами.Да, нам некуда было деваться,А на родину нас не пускали.Мы к Полярной Звезде, люди-братцы,Улетим на алмазной спирали!Там заманят свободной любовьюТри сирены в сиреневой дымке(А захочется вдруг в Подмосковье —Путь свободен душе-невидимке).Но от страсти порочной и бурнойМы бежали сквозь льды голубыеИ вернулись на кольца СатурнаИ к любимой своей ностальгии.Москва, 1992 * * *
Сказали нам, что мир лежит во зле(«Ну и пускай! И так ему и надо!»)Мы слышали о дьяволе-козле,Лукавом змее раесада.Сказали нам: прекрасные цветы –Всего лишь сатанинские соблазны,И нет на свете Божьей красоты:Одни лишь чертовы миазмы.Но я аскетов слушать не хочуИ, поддаваясь искушенью,Любуюсь ласточкой, помчавшейся к лучу,Пахучей, праздничной сиренью.А пчелы золотятся и жужжат,И сад сегодняшний и здешний,И радует греховный ароматЧеремухи или черешни.И золотым бесовским наваждениемОсенней рощи восхищаясь,Прельщаюсь вратоадовым прельщением –И на прощение надеюсь!