У Филиппа перед глазами кружилось, голова трещала. Желудок резко устремился к горлу, колени подкосились, и парень рухнул в пустое кресло. Облокотившись о колени, Вестич запустил дрожащие руки в волосы и отрывисто спросил, заранее зная ответ:

– Что это было?

– Видение, – пробормотал провидец.

Сашино видение, призрак будущего. С него начался кошмар, который, в конце концов, привел Хозяина к оракулу! Как жаль, что отобранная у младшей сестры Сила не позволила Филиппу увидеть грядущее страшное событие тогда, когда они еще могли что‑то поменять. Реальность сминала своей беспощадностью.

– Как этого избежать? – Вестич вперил мучительный взгляд в собеседника.

– Вернуть дар.

– Как?

– У меня нет волшебного рецепта, – едва шевеля языком, отозвался провидец.

– Я не прошу точных инструкций, только совет! – Наверное, впервые в своей жизни Филипп Вестич просил о помощи и не мог ее получить.

– Твой дар охвачен скорбной болезнью, Хозяин, – пробормотал коротышка, и гость оцепенел. – С проклятой Силой невозможно договориться. Она – истинное зло.

– Проклятье? – переспросил молодой человек, не веря собственным ушам.

Получалось, что именно скорбная болезнь свела с ума Малышку, передалась Хозяину и теперь туманила мысли человеческой девушки. По сути, они все стали жертвами древнего навета. Даже погибший Максим.

– Очисть дар, – голос оракула звучал резко, – попроси прощения у Силы. Колдовство вернется к тебе, оно твое по закону! Это все, что я могу посоветовать тебе.

Из обители провидца молодой Вестич выходил в растрепанных чувствах. От стремительного перехода из реальности в мир грез, и обратно, он все еще испытывал слабость. Видение потрясало до глубины души и рождало страх.

На стене в фойе факультета висела перевязанная траурной лентой фотография. На полу лежали свежие цветы, сидел лопоухий плюшевый заяц с алым сердцем, пришитым к лапам. В стаканах с водой плавали круглые горящие свечки. Со снимка улыбалась миловидная, совсем юная девчонка лет семнадцати, с которой последнее время Ян обедал в кафетерии.

Вокруг кипела жизнь, и скорбный уголок резко диссонировал с гамом университетского фойе, выпадал из вселенной студенческой беззаботности, ведь в ней никогда не умирали хорошенькие первокурсницы.

– Антонова! – Отвлек меня от тягостных размышлений чужой оклик.

Я оглянулась. У перил, как всегда окруженный приятелями, стоял первый шутник группы Сухов. Остолбенелая пауза, наверняка, стала бы апофеозом любой театральной подстановки. Некоторое время молодые люди с ошарашенными физиономиями пытались выцапать в моем лице знакомые черты.

Что говорить, сейчас я походила на продукт чрезвычайно удачной пластической операции. Даже волосы перестали пушиться и лежали аккуратной блестящей волной. Какая досада, что в зеркало было невозможно полюбоваться – демон в отражении заставлял цепенеть или же вызвал приступы ярости.

– Привет. – Я нехотя приблизилась к притихшей компании.

– Антонова, ты ли это? – протянул Сухов, расплываясь в масляной улыбке.

– Классные джинсы, – наконец, с завистью выдавила высокая брюнетка‑сокурсница, заметив дорогую марку на ярлыке.

– Угу, – равнодушная к комплименту кивнула я. Штаны с неприлично низкой талией принадлежали Лизе и, как любая новомодная вещь, были ужасно неудобными. – Какие новости?

– Тебя декан второй день разыскивает, – объявил Сухов.

– Ясно.

Тут из лифта, приехавшего с верхних этажей, вышел Заккари Вестич. Учитывая, что из Гнезда я улизнула тайком, встреча с ведьмаком могла обернуться большими неприятностями.

– Знаете, все‑таки нужно узнать, что декан хотел, – огорошив компанию, с бодрой улыбкой заявила я. По собственному желанию и в трезвом рассудке нормальный студент никогда бы не сунулся в университетскую «обитель зла». Все знали, что хуже, чем попасться под прицел разозленного декана, было угодить на ковер к ректору.

Стоило мне отойти, как ребята возбужденно зашептались. В спину донеслось ехидное шипение брюнетки‑однокурсницы:

– Спорим, она носит контактные линзы!

– И джинсы у нее дешевые! – поддакнул кто‑то.

К счастью, неторопливо пересекающий просторное фойе Заккари увлеченно просматривал какие‑то бумажки, и мы разминулись всего в нескольких шагах. Буквально, чудом разошлись в разные стороны. Скрывшись в сутолоке людного коридора, я позволила себе расслабиться.