— Вы несправедливы, — сердито сказал Найджел.

— Да? Ну ладно, не будем ссориться. Вас, надеюсь, не затруднит попросить Банса, который сейчас на подъездной дорожке, явиться ко мне. Боюсь, что, по моему плану, вам придется, наряду с другими, быть свидетелями финальной сцены. Ваш поезд уходит через полчаса.

Найджел направился к двери.

— Я скажу Бансу, — согласился он.

— Благодарю вас, — устало ответил Аллейн.

— Я все еще полагаю, что вы несправедливы, Аллейн, — промямлил Найджел, — но, если хотите, если позволите мне — я сделаю все, что пожелаете, чтобы помочь вам.

Необыкновенно обаятельная улыбка промелькнула на губах у Аллейна.

— Отлично! — сказал он. — Прошу прощения. Я сейчас весь как комок нервов — ненавижу убийства. В конце концов, может быть, это сделает кто-нибудь другой. Возвращайтесь с констеблем, и я все объясню.

Найджел обнаружил Банса печально разглядывающим увядшую хризантему на клумбе.

— Старший инспектор уголовного розыска Аллейн просит вас пройти в кабинет, — произнес Найджел, наслаждаясь ритмическим звучанием звания и фамилии.

— Ох, спасибо, сэр! — сказал Банс, встряхнувшись. — Сейчас иду. Хоть какая-то перемена после созерцания этих клумб. Я не большой любитель природы.

— Да?

— Да. Слишком неорганизованная, на мой взгляд. Неряшливая. Вот что такое природа. Ладно, я пошел.

— Я тоже иду, — сказал Найджел, и они в молчании проследовали в кабинет.

Аллейн стоял у камина, проверяя револьвер. Он сунул его в карман.

— Банс, — энергично распорядился он, — в течение десяти минут поставьте одного человека к парадной двери, другого в гостиную, а третьего — сюда. После этого надо собрать всех домочадцев в холле. Соберитесь с мыслями и держите ушки на макушке. Когда вы услышите мои слова: «А теперь давайте начнем», тихо войдите в холл и держите того, о ком я вам говорил, под наблюдением. Я не думаю, что могут быть неприятности, но — береженого Бог бережет. Арест, вероятно, последует немедленно. Кстати, я бы хотел, чтобы вы изобразили жертву, как при нашей первой реконструкции.

Глаза Банса сверкнули:

— Очень хорошо, сэр. Как обычно, сначала головой в гонг, полагаю?

— Да, Банс. Вы можете остаться в шлеме.

— Вряд ли это произведет впечатление, сэр. Я в возбуждении и не замечу удара.

— Как хотите. Хорошо, можете идти. Расставляйте людей. И ничего не обсуждать. Это ясно?

— Более чем, сэр! — воскликнул Банс, четко повернулся и вышел.

— Итак, Басгейт, в ближайшие полчаса я все узнаю достоверно. Машины будут ждать снаружи, чтобы отвезти всех на станцию. Мисс Анджела только что вернулась, так что мы соберемся в полном составе — за исключением русских, конечно. Кстати, Басгейт, а вы сможете съехать по перилам лицом вперед?

— Не уверен.

— Ну, это может и не понадобиться, я вас придержу в резерве, если смогу. Вас не затруднит нажать кнопку звонка?

На вызов откликнулась вездесущая Этель.

— Вы бы не могли отыскать мисс Норт, Этель? — попросил инспектор. — Скажите ей, что я бы хотел с ней недолго поговорить, если это возможно.

— Хорошо, сэр.

Вошла Анджела, всем своим видом показывая, что поездка в Лондон пришлась ей по душе.

— Я успешно положила письма назад, но мне бы не хотелось, чтобы вы оставляли у себя те два. Из-за них я чувствую себя очень противно. Где они?

— В полицейском участке, — ответил Аллейн. — Выяснилось, что они представляют большую ценность. То, что вы сделали, спасло миссис Уайлд от позора официального обыска в ее доме. Ваша роль в получении писем никогда не всплывет.

— Не совсем так, — возразила Анджела. — Я сыграла с Марджори скверную шутку, но если это помогло Розамунде…

— Это помогло добыть нужные улики, — твердо сказал Аллейн. — Я не вижу никаких других последствий и не могу сочувствовать непредвиденным капризам дилетантов.

— Вы не очень-то любезны сегодня, — растерянно сказала Анджела.

— Басгейт тоже об этом говорил. Если вы чувствуете угрызения совести по отношению к миссис Уайлд, вам скоро представится отличная возможность загладить их. У нее есть какая-нибудь близкая подруга?

— Не знаю, — с беспокойством ответила Анджела. — Скорее всего, нет.

— У таких женщин, как правило, нет. Они — «кошки, которые гуляют сами по себе».

— Сейчас вы мне совсем не нравитесь, — энергично заявила Анджела.

— Я, кажется, вообще непопулярен. Однако это тоже не относится к делу. Я пригласил вас только для того, чтобы сказать: буду глубоко благодарен, если вы сможете в последний раз собрать в холле гостей и сэра Хьюберта. Может быть, вы скажете им, что сейчас самое время выпить по коктейлю перед тем, как ехать на станцию?

— Разумеется, — величественно произнесла Анджела.

Аллейн, опередив Найджела, отворил ей дверь и испытывающе взглянул на нее.

— Участь полицейского — не из счастливых, — мрачно сказал он. — Сейчас наше дело достигло такой стадии, которую я однозначно нахожу почти невыносимой. Запомните это?