В последнее время я не видела аббата; он появился возле фермы Вийо спустя два дня после сговора у госпожи де Сент-Эрмьер, о котором я вам рассказала выше.

Он пришел, когда я гуляла в нашем саду; зная характер аббата, его далеко не безупречную нравственность, а следовательно, и корыстолюбие, я думала о том, как он будет расстроен, узнав о женитьбе своего дядюшки. Но он уже был вполне осведомлен.

Видимо, госпожа де Сент-Эрмьер поделилась новостью с какой-нибудь приятельницей, а та еще через кого-то довела ее до сведения аббата.

— Здравствуйте, мадемуазель,— сказал он, поравнявшись со мной,— я слышал, вы выходите замуж за барона де Серкура; позвольте же выразить почтение моей тетушке.

Я покраснела, как будто была в чем-то виновата перед ним.

— Не знаю, кто вас об этом уведомил,— ответила я,— но вас не обманули. Могу лишь сказать, что, приняв предложение господина де Серкура, я еще не знала, что вы приходитесь ему племянником; мне и в голову не пришло бы скрыть от вас свою помолвку, если бы сам барон не требовал сохранить ее в тайне. Он не хотел огласки; я искренне сожалею, что вы лишаетесь наследства, я вовсе не собиралась отнимать его у вас; но войдите в мое положение. Как вам известно, у меня ничего нет, и если бы я отказала барону, моя мать, которая только и мечтает избавиться от обузы, никогда не простила бы мне этого.

— Раз мне суждено потерять наследство,— сказал он с натянутой улыбкой,— я предпочитаю, чтобы оно досталось вам, а не какой-нибудь другой.

Господин Вийо тоже был в саду; он подошел к нам и поклонился аббату, прервав таким образом нашу беседу. Аббат побыл еще с четверть часа и ушел, сохраняя спокойствие, в коем я почувствовала неискренность. Что-то коварное было в его лице, когда он прощался, так мне, по крайней мере, показалось, и вы увидите, что предчувствие меня не обмануло.

Он продолжал наведываться к нам на ферму, и даже чаще обычного; барон заметил это и спросил, чем вызваны столь усердные визиты.

— Не знаю,— отвечала я,— просто он живет по соседству и проходит мимо нашего дома каждый раз, когда направляется к госпоже де Сент-Эрмьер; с некоторых пор его визиты к ней участились.

Так оно и было в действительности.

Я забыла сказать вам, что этот племянник, поздравив меня в тот раз со скорым замужеством, больше о нем не упоминал и просил никому не говорить, что он в курсе дела; я ему обещала это и ничего не сказала о его просьбе ни барону, ни госпоже де Сент-Эрмьер.

Следует также заметить, что, в то время когда мы с госпожой де Сент-Эрмьер были как бы в ссоре, аббат, беседуя со мной, не выражал особого восхищения ее благочестием: не то чтобы он прямо высказался на этот счет, но я пришла к такому заключению, судя по некоторым его улыбкам, движению бровей, манере обходить молчанием мои горячие похвалы ее набожности, хотя я отнюдь не скрывала, что не одобряю причин ее внезапного охлаждения ко мне.

Как бы то ни было, аббат, спокойствие которого в тот день показалось мне неискренним, отправился к госпоже де Сент-Эрмьер, обедал у нее и вел себя так необычно, говорил ей такие странные вещи, что на другой день она поделилась со мной своим недоумением. «Поверите ли, сударыня,— говорил он ей,— духовное поприще было для меня особенно тяжелым из-за непреоборимого влечения к одной даме. Но теперь, когда в моем увлечении уже нет ничего предосудительного, я счастлив, что могу предложить ей мое сердце и руку».

Говоря это, он так пристально смотрел на меня, что я опустила глаза. Что все это значит? И о чем он думает? Если бы у меня возникло желание вновь вступить в брак, от чего боже меня упаси, я, конечно, выбрала бы человека постарше. Должно быть, я его не так поняла.

Не помню уж, что я ответила госпоже де Сент-Эрмьер, но господин аббат, явно чересчур молодой, чтобы стать ее мужем, был, однако, достаточно взрослым, чтобы понравиться ей.

— Не говорите ему ничего о нашем разговоре,— предупредила она меня,— может быть, мне не следовало принимать все это слишком всерьез.

К сожалению, как показали дальнейшие события, она уже успела принять это слишком всерьез.

Между тем пришел ответ от моей матери; она давала свое полное согласие на мой брак, о чем любезно извещала барона. Второе, не менее любезное письмо, в котором несколько строк предназначалось мне, получила госпожа де Сент-Эрмьер. Начались весьма поспешные приготовления к свадьбе, но тут я неожиданно захворала. Это была длительная и тяжелая болезнь, от которой я не могла оправиться более двух месяцев.

Во время моей болезни аббат выказывал непомерную тревогу за меня: дня не проходило, чтобы он не навестил меня сам или не прислал справиться о моем состоянии. Дяде своему он признался, что, освободившись от обета, был бы не прочь жениться, если бы нашлась подходящая невеста, и барон заподозрил даже, что племянник имеет виды на меня. Он прямо задал мне этот вопрос.

— Нет,— сказала я своему жениху,— ваш племянник никогда ни о чем подобном со мной не заговаривал. Если он обо мне заботится, то лишь потому, что уважает меня и питает ко мне дружеские чувства.