И эта боль не утихала, пульсировала, заслоняя собой даже отчаяние и чувство безысходности при виде всех их жалких попыток пробиться в «свободный» лес. Она, эта боль, жила в нём, гнездилась где-то глубоко в груди, отдаваясь с каждым ударом сердца во все уголки тела и разума. Даже за ужином, когда они поели впервые за весь день, он не мог отделаться от этой навязчивой невыносимой боли. Она, конечно, немного притупилась, и память уже не так часто восстанавливала перед глазами обваливающуюся шахту, огненный клубок, катящийся по темному коридору и тело человека, отброшенное взрывной волной. Тело, вмятое в стену чудовищным взрывом. Тело со стальной иглой в груди, словно намеренно пригвоздившей его к этой стене!..

Лица Джейк не видел, не запомнил, да и не всё ли равно, кого из них представлял себе капитан, и так ясно: такой конец уготован каждому из них!

И неожиданно все казавшиеся ранее незначительными детали, на которые он обращал внимание ещё в предыдущие дни, встали все на свои места, составили одну довольно простую и ясную картину. Реальную картину реального приказа!

«Какие к чёрту огневые позиции?! Подготовка рудника к приходу своих?! Это же всё чушь!!! Чушь, рассчитанная на глупых, недалёких мальчишек! Такими нас и считали где-то там, „наверху“, когда придумывали эти нелепые небылицы… Небылицы, которые будут стоить нам жизни! Да ведь Дюпрейн на смерть нас тащит!.. На верную гибель. На том проклятом руднике!.. Рудник, значит, взорвать решили, все шахты разом! И не удивлюсь, если их там четыре. Четыре ветки для каждого из нас…

И взрывчатку для такого дела каждый сам несёт, сам тащит на своих же плечах! – при этой мысли Джейк принялся мысленно перебирать все вещи, какие были у них в рюкзаках. Продукты (ерунда их уже, правда, осталась!); гигиенические принадлежности на каждый раз в отдельном запаянном пакете, смена носков, одеяла, аптечка… Аптечка! Джейка чуть не подбросило от неожиданной догадки. – Ну, конечно! Конечно! Куда ещё можно спрятать небольшую бомбу с радиоуправлением, как не в аптечку?! Кому в ней копаться без лишней надобности, если все будут живы-здоровы? Вот она, разница в весе! Ведь аптечки-то наши куда тяжелее обычного… Не так и сложно будет Дюпрейну отправить каждого по отдельной шахте со всем своим барахлом, а потом у себя включить импульсный детонатор… Или у него есть уже что-то поновее для такого-то случая?

Всё рассчитали до мелочей! Всё за нас решили! Даже с индикаторами, и то учли!

Если от нас там, в шахтах, что-то и останется, то без индикатора попробуй разберись, чья сторона провернула такое рисковое дело. Кто это здесь оставил свои бренные кости в тех шахтах во славу Отечества? Не-ет, здесь не в славе дело, а в мстительности и в жадности!.. Не себе – так никому!

Подстраховались, значит?! На всякий случай, мало ли, как война пойдёт, в чью пользу? А рудник отдавать нельзя! Они все так решили…»

Нас ждала безымянная смерть! Без креста на могиле, без имени! И уж тем более без памятного обелиска и… почётного караула! Братская могила для четверых!.. Джейка аж холодный пот прошиб от такого цинизма. Кто же это придумал? Военное Министерство? Или кто-то из чиновников на Ниобе? Да и какая теперь разница?! Все хороши!

Тут он неожиданно вспомнил лейтенанта Барклифа. «Что-то он там плёл насчёт осторожности, насчёт матери, плохую судьбу притянул сюда же… Выходит, знал, куда нас оправляют! Наверняка знал! Стал бы он рассказывать о своём прошлом, о своей мечте, о Гвардии, если б не был уверен, что видятся они в последний раз?! Предупредить, значит, хотел! Что ж, хоть на этом спасибо! – Джейк усмехнулся с горечью, озадаченно потирая щеку ладонью. – Но почему прямо не сказал? Не рассказал всё? Ведь был же момент для разговора, когда утром в коридоре виделись? Встретиться бы теперь после всего этого – ох и сказал бы я всё, что на душе накипело!.. Ненавидел, перевоспитывал, ломал, как мог, изо всех сил старался, а потом вообще оправил на убой…

…Интересно, а что Дюпрейн? – Джейк перевёл взгляд на капитана: тот сидел опять с картой, мудрил что-то, составлял новую программу, хотел вывести своих солдат из этой заварухи. – Спрашивается, зачем? Для чего? Чтобы потом своими же руками убить?.. А сам-то он, интересно, вернуться собирается? Не иначе! Кто-то ж должен доложить о выполнении приказа, чтобы те там, „наверху“, успокоились, дух перевели…

Кто же знал, что сионийцы за эти несколько дней так серьёзно за войну возьмутся, так продвинутся, что мы теперь у них в тылах и не пройти никуда? Сидим под прицелом – только дёрнись!

Вот Дюпрейн, наверное, сейчас кипит в душе! Приказ не выполнен, группа вот-вот в плен попадёт, и выхода нет! Нет выхода!..

Расскажи им сейчас, остальным, о цели похода! Здесь же чья-то неприкрытая глупость! Ради неё и помирать не хочется. Ладно бы от рудника этого зависела судьба всей нации… Или жизнь Его Величества. А так – ради чего? Ради титана? Ну, используют его в кораблестроении, на аэролёты – тоже. На их покрытие идёт особый сплав с титаном. И рутериевую оболочку для камер сгорания делают тоже… И пули бронебойные, чтоб бронежилеты брали, но и там совсем немного надо. Да мало ли где ещё он нужен!.. Но разве стоит это человеческих жизней?.. Да при любом раскладе – нет! Нет и нет! И ничто моей точки зрения не изменит!

…Я жить хочу! Я матери обещал вернуться! Она не переживёт… А отец! И ему легче не будет… И у других ребят родители есть! У всех, кроме Алмаара. Но и этот тип тоже жить хочет… Он за жизнь свою царапается всеми когтями, зубами готов вцепиться… Хотя, пёр сегодня на капитана, безоружным на пистолет… Но это так было, в порыве чувств… А сам-то он что говорил: „Я помирать за своё государство не намерен…“ – вспомнив этот разговор, Джейк припомнил и другие слова Яниса: „Ведь этот капитан нас на убой тащит, я это сразу понял!“ – Да, понял! Правильно понял… Твоё нутро тебя и на этот раз не подвело…