От наших вещей по комнате расходилось тепло, как от тлеющего уголька, еще сильнее грело кольцо Сиргала. Перетерпим как-нибудь, все лучше, чем в том страшном доме, где до этого жил Нэран. И я занялась обустройством жилья.

– Мам? – позвал Нэран. Лури что-то подозрительно притихла. Он поднялся со стула, тяжело вздохнул, чувствуя усталость и разбитость во всем теле.

Вещи теперь были равномерно распределены по всем комнатам. Нэрана особенно умилили рубашка, занавешивающая окно, и его личные вещи, разложенные по одной из кроватей. Вторая кровать была разворошена, часть постельных принадлежностей с нее переместилась на шкаф.

Маг забрался на стул – в нашкафном гнезде нашлась мирно спящая лури.

– Ну, на шкафу, так на шкафу, – пожал он плечами и отправился к своей кровати.

Однако утром Нэран обнаружил, что лури опять забралась к нему в кровать.

– Да что же это такое? Совсем как маленькая девочка, – он погладил пегие пряди. Айвора блаженно прижмурилась и свернулась клубком.

– Здесь плохо, – пожаловалась она.

– Айвора, – Нэран опустил глаза. – Ты хочешь вернуться обратно в лес? – Каждый раз, когда лесная стражница говорила, что ей плохо среди людей, мага мучило чувство вины из-за того, что он вырвал лури из привычного, безмятежного образа жизни.

– Нет, – она покачала головой, погладила кольцо Сиргала. – Я не смогу без тебя, без Белого. Или ты хочешь меня прогнать? Я умру там от тоски.

От этих слов, сказанных просто, без рисовки, Нэрану словно ножом по сердцу провели. Он чувствовал – это абсолютная правда.

Ближе к обеду, когда Нэран совсем сломал голову, раздумывая, где же еще раздобыть сведения о том, как превратить мать обратно в человека, в дверь тихонько постучали.

– Кто там?

Лури уже поджидала за дверью, готовая прыгнуть на того, кто войдет.

– Это местный человек и кто-то чужой, – прошептала она почти беззвучно.

И маг будто увидел, что за дверью стоит слуга и кто-то, кого не знала Айвора, но знал он.

– Господин, – дверь приоткрылась, явив мясистый нос одного из слуг – унылого пожилого мужчины, чем-то похожего на старого пса. – К вам гости.

Маг различил маячившую за плечом слуги пышную пепельную шевелюру.

– Нэран! – завопил Аданэл Ланро. Отстранив слугу, мелкий коллега Нэрана проник в комнату. – Ты где пропадал? Наши все уже с ума сходят!

Слуга ушел, деликатно прикрыв дверь. Нэран обернулся, собираясь предупредить Айвору, огляделся, не обнаружив ее на старом месте, – лури в комнате не было. Спряталась. Что ж, оно и к лучшему, лишних объяснений давать не придется.

– У меня были неприятности.

– Мы так и подумали! – Аданэл бесцеремонно плюхнулся на диван, запустил руку в вазу со сладостями, оставшуюся после завтрака, выудил сливочный шарик в вафельной крошке и с удовольствием им захрустел. – А чего ты от деда переехал? Наконец решил начать личную жизнь? Кто она?

– Никто.

Пепельноволосый захихикал.

– Тогда передай этой никте, чтобы туфли по дому не раскидывала, – он кивнул туда, где из-под дивана торчал носок синей туфельки.

– Зачем ты вообще пришел?

– Фу, какие мы грубые, – маленькое, птичье личико Аданэла так и лучилось довольством. – А может, я тебе послание от дамы принес.

– Если бы послание было от дамы, то ты бы его ни за что не принес. Скорее всего, тебя отправили на разведку, замучившись от любопытства – куда же пропал этот странный Нэран Элиэ.

– Ты слишком высокого мнения о себе. К добру это не приведет. Держи, – Аданэл достал из мешочка на груди небольшой свиток и протянул Нэрану. – Сегодня я к тебе по работе.

Печать на свитке стояла королевская.

Маг аккуратно развернул свиток, не давая Аданэлу в него заглянуть.

В свитке было всего два предложения: «Нэран, я хочу тебя видеть. Есть сведения о твоей матери, возьми ее с собой. Алиэр».

– Что там? Чего ты так переменился в лице, – обеспокоился Аданэл. – Ругают за что-то?

– Нет. Прости, я не могу сейчас проявить гостеприимство, мне нужно идти.

Обычно язвивший даже самому королю маленький посыльный молча кивнул и ушел.

– Айвора, – позвал Нэран, как только дверь за Аданэлом захлопнулась.

Из-под дивана высунулась растрепанная голова, на волосах хлопьями висела пыль и прилипла паутина.

– Он уже ушел?

– Ушел. Что ты о нем думаешь? – Нэрану стало интересно, что чувствительная лури скажет о Аданэле Колючке. Сколько холода и темноты в этом отравляющем всем жизнь маленьком человечке?