— Ну и зачем нам всё это надо? По размеру же ничего никому не подходит!
–

выразил он своё недоумение.

— Мы же не одни на белом свете, — напомнил парню гном, набивая свой

мешок, который Витя, положив руку на сердце, всё же признал побольше и

потяжелее своего. — Шмотки продадим тем, кому подойдут, заработаем

денюжку. Или тебе деньги не нужны? — хитро прищурился он на

собеседника.

— Нужны, — хмуро ответил Витя. А что ещё было ответить? Во-первых, это

была правда, а во-вторых, парень серьёзно опасался, что если ответит 'не

нужны', гном тут же предложит ему вернуть долю в добыче. Нет уж… Лучше

переть дополнительный груз.

— Вот так-то! — назидательно произнёс гном, затягивая свой мешок. — А

теперь ещё немного позаботимся о хлебе насущном, и в путь, — с этими

словами Нар поднял с земли Витин старый недомеч, и подошёл к трупу

рыжего… И одним ударом отсёк ему голову.

Что-то противно хрустнуло, и отделённая от туловища голова, подскочив,

отлетела в сторону, оставляя на траве кровавый след. Витя не смог удержать

подступивший к горлу комок. Максимум, на что он оказался способен, это

выплеснуть остатки содержимого желудка не себе в мешок, а рядом с ним.

Маша, выронив зеркальце, проделала то же самое, что и Витя. Эльф

оторвался от процесса поддержания своей неземной красоты на должном

уровне, скривился, и упрекнул гнома:

— Ты бы хоть этих сначала увёл. Всю поляну загадили…

Из чего Витя сделал вывод, что против надругательства над покойниками

путём отрубания им голов ушастый ничего не имеет.

— Ничего… Пусть привыкают, — Нар встал над трупом громилы, и начал

примеряться, как бы сподручней ударить.

Бычью шею второго трупа с одного удара перерубить не получилось.

Пришлось рубануть ещё раз. Желудки молодых людей пытались выплеснуть

наружу всё своё возмущение варварскими действиями коротышки, но

выплёскивать было уже нечего.

— Зачем?! — более-менее успокоившись, спросила Маша. — Чтобы

некроманты (зыркнула она на Витю) не подняли?

— Причём тут некроманты? Удивился Нар. — Почти во всех местах, где

водятся разбойники, за их головы назначена награда. Причём не медяками.

Сдадим улов в ближайшую управу, магистрат, или что тут у них… — Гном

непочтительно поднял отрубленные головы за волосы, и понёс их к

нераскрытому до сих пор бурдюку, в котором лежали 'предметы, похожие на

кочаны капусты'. — Железяку вытри. И положи себе в мешок. — коротышка

бросил Вите его старый меч. — Пригодится…

Пока Нар перемещал свежеотрубленные головы бандитам к головам их

коллег, надо так понимать, отрубленным раньше, а Витя вытирал

окровавленный меч о тряпку, на которой только что считались медяки, Маше

пришла в голову здравая мысль.

— А если нам не поверят, что мы убили бандитов, а не мирных жертв? Нас

же самих могут казнить!

— Не бойся, поверят… — гном бережно достал из-за пазухи большой

голубоватый кристалл. У нас всё записано. Так… 'В начало записи'…

'Ускоренное воспроизведение'…

Нар нажал на одну из граней кристалла, на вторую, и положил его на свою

здоровенную ладонь. Над ладонью появилось уменьшенное объёмное

изображение тропинки, на которой сейчас находилась вся честная кампания.

На перерез двум движущимся по тропке маленьким фигуркам вышла ещё

одна, чуть побольше… Те остановились. Позади них появился ещё один

персонаж… И понеслось… По ходу разворачивающихся событий даже у

самого предубеждённого зрителя не осталось бы ни каких сомнений, кто

здесь преступники, а кто жертвы. Вот Витя уже валяется без сознания на

земле, вот разбойники склонились над Машей… Картинка укрупнилась и всю

её заняла Машина часто вздымающаяся грудь, полувыскочившая из под

кружевного бюстгальтера.

— Это что такое?! — возмутилась девушка. — Вы тут что снимали? Запись

преступления, или эротический фильм?! Да я вас!.. Вам!… А ну сотрите это