— Ну да, — подтвердил Исидор. — Они тридцать лет на одном месте стояли, вон там. Смотрите, даже паркет здесь светлее. А теперь драконов переместили.

— Что еще раз подтверждает: Клару убили! — воскликнула я. — Абрикос — жалкая попытка убедить милицию в том, что произошел несчастный случай, драконов специально поставили на ходу. Преступник хотел, чтобы жертва на них упала. И он не просчитался. Кстати, Ксюша знала о подземном ходе?

— Нет.

— Но девочка же видела в доме гостей!

— Нет. Мы действовали крайне осторожно. Люди появлялись после полуночи, когда она уже спала. Из библиотеки посетители не выходили. Исключено! Нет! Никогда!

Я опустила глаза в пол. Мои родители тоже считали, что ребенок после одиннадцати вечера сладко почивает в своей кровати. Папа с мамой закрывались на кухне и обсуждали там дела, не предназначенные для детских ушей. Наивные взрослые! Они не подозревали, что, сидя в туалете, можно отлично услышать их голоса, и я была в курсе всех новостей: знала про то, что тетя Лена сделала аборт, дядю Сережу выгнали с работы, ну и так далее. Меня интересовали только бытовые сплетни, а когда родители свистящим шепотом начинали обсуждать политическую обстановку в стране, я, зевая, уходила в спальню. И поверьте, я была не самым любопытным ребенком на свете! Все мои одноклассники постоянно шпионили за предками, кое-кто даже подсматривал, чем занимаются их «старики» в спальне.

— Человек, который убил по случайности Клару, мог попасть в дом из подземного хода, — вынырнув из своих воспоминаний, сказала я.

— Невозможно! Это абсолютная тайна! — твердо заявил профессор. — Постой, при чем тут убийство?

— Я не верю в случайное падение жены Григория. Охота шла на Веру. Некто, знающий о семейном проклятии Брыкиных, решил использовать легенду в своих целях, но перепутал женщин, убил не ту.

— Но зачем лишать жизни Веру?

— Чтобы Павел не женился.

— Почему?

— Не знаю. Может, у вас есть предположения?

Исидор пожал плечами.

— Ни одного. Минуточку! Если Клару убили, причем по ошибке, значит, над Верой нависла опасность?

— Да, — кивнула я. — Поэтому я заперла черный ход на щеколду и тщательно закрыла парадную дверь. Дело за подземельем.

— О нем можешь забыть, — отмахнулся Исидор. — Дверцу у реки не открыть, нужен ключ. А он есть только в одном экземпляре, у меня.

— И где вы его храните?

— В кабинете, в ящике стола. Туда никто, кроме меня, доступа не имеет!

— Ладно, — кивнула я, — пойдемте спать, утро вечера мудренее. Может, завтра вы поймете, почему кто-то не хочет, чтобы Павел женился. Да, кстати, вы слышали когда-нибудь о Пелагее Андреевне Суворовой?

— Нет, — уверенно ответил Исидор.

Утром я на цыпочках вышла из дома, вручила Плюшку зевающему Кириллу и дала мальчику указания:

— Здесь лекарство, ухо нужно промывать два раза в день, кормить дробно маленькими порциями. И следи, чтобы мопсы сразу не стали с ней играть. Плюшке необходим покой.

— Какая милая… — засюсюкал, держа на руках собачку, Кирилл. — Некоторых людей за издевательство над животными надо сажать на цепь! Они хуже бешеных волков! Поехали, Плюша, тебе у нас понравится, думаю, ты по достоинству оценишь грызальные палочки и дропсы с ароматом говядины…

Я помахала парочке рукой, вернулась в квартиру, быстро собралась и побежала к машине. Вчера мы с Исидором договорились, что я брошу все силы на поиски преступника, а чтобы у Веры и Павла не возникло никаких подозрений, математик будет сообщать им о крайней занятости своей секретарши, с утра до ночи бегающей по делам ученого.

Проведя почти два часа в пробках, я наконец добралась до Петровки и попыталась припарковаться у дома Суворовой. Через десять минут неудачных поисков свободного места я пришла в недоумение. Ну скажите, по какой причине квадратный метр жилья в Центральном округе Москвы стоит запредельных денег? Здесь шумно, грязно, нет зелени, негде гулять ни с детьми, ни с животными, не найти в окрестностях приличных супермаркетов. Правда, по количеству бутиков с одеждой и ювелирными изделиями этот район обгонит Париж с Нью-Йорком, но серьги или колье человек приобретает не так уж часто, а вот кушать ему хочется каждый день. И где аборигены паркуют свои машины?

Не успела я дойти до точки кипения, как от тротуара медленно отъехала такая же, как моя, машинка-малолитражка. С воплем «банзай» я ринулась вперед и успела вклиниться на свободное место, опередив чудовищно огромный «Хаммер».

Из внедорожника вылез мужик лет пятидесяти и, перекатывая во рту жвачку, прогнусавил:

— За такие фокусы и по жбану получить можно!

— Что я сделала? — заморгала я.

— Я первым место увидел!

Мне стало смешно.

— Весьма спорное заявление. К тому же вашему монстру все равно тут не встать.