— Нагреваем Павла! — скомандовала я. — Доводим его до повышенной температуры.

— Как? — задал разумный вопрос Сидя. — Есть методика?

— В бане! Паром! — выдвинула я предложение.

— Может, отвезти Пашу в Сандуны? — дополнил его Мотя.

— Не позволю над собой издеваться! — взвыл Брыкин. — Через всю Москву с яичницей на морде не поеду.

— Значит, не так уж ты хочешь от этой фигни избавиться, — заявил Григорий. — Если есть страстное желание, то на все пойдешь, голым по Тверской побежишь, руками бетонный блок поднимешь, вот!

Я покосилась на Григория: однако Селезнев не такой уж и мямля, вон какое заявление сделал! К тому же он ханжа. Смотрел на меня осуждающе, когда я произнесла «ни фига себе», а сам употребляет слово «фигня». Мне не нравятся люди с двойным стандартом поведения, которые запрещают вам пить вино, а сами по ночам втихаря прикладываются к бутылке.

— Бог с ней, с парной, — оживился Мотя, — не надо никуда ехать. Кипяток! Лика, поставь чайник!

Я ринулась к плите.

— Зачем тебе кипяток? — спросил Сидя.

— Элементарно просто, — с улыбкой довольного ребенка пояснил Мотя, — выльем ее на яичницу.

— И что будет? — вздохнул Исидор. — Мотя, ты не предусмотрел всех последствий.

— С ума сошел? — заорал Паша. — Там мое лицо! Живое!

— Да, я не учел некоторых деталей, — разочарованно признал Мотя. И тут же радостно заулыбался: — СВЧ-печь!

— У нас ее нет, — парировал Исидор. — Я не доверяю источникам излучения, они убивают мозговую активность.

— У меня есть печка, — нехотя признался Мотя.

— Ты купил камеру смерти? — подскочил Исидор. — А мне не сказал?

— Подарили на День Победы, — неуверенно ответил Мотя, — как ветерану.

— Выбрось немедленно! — приказал Исидор.

— Если Паша поместит голову в печку, — Мотя проигнорировал приказ друга, — мы поставим маленькое время, и получится чудно.

— После того как одна глупая американка решила высушить в СВЧ-печке кота, а вынула оттуда его трупик, изготовители стали писать в инструкции: «Использовать только для приготовления пищи», — быстро сказала я. — У нас и правда может получиться «камера смерти»!

— Не хочу! — заорал Брыкин. — С ума посходили? Думайте! Гриша! Эй, Гриша!

Селезнев не отвечал, я смекнула, что вдовец пошел в туалет, на кухне его сейчас не было.

— Шевелите мозгами! — замотал головой Павел. — Не сидеть же мне так, пока яичница протухнет!

— Нагреть духовку, и пусть Павел туда башку засунет… — Мотя потер руки.

— Утюг на глазунью поставить… — задумчиво протянула я. — Или подуть феном…

— Обмотать голову пластиковым мешком, приклеить его к шее, привязать шланг и подать по нему газ от выхлопной трубы машины… — воодушевился Мотя.

— Если поблизости есть парикмахерская, можно использовать сушку для волос, — предложила я «дамский» вариант.

— Глупости! — безапелляционно отмел эту идею Мотя.

— А удушить Павла выхлопными газами умно? — не осталась я в долгу.

— Олечка ухаживала за своим лицом, — ни к селу ни к городу вдруг изрек Исидор. — Делала маски — допустим, растирала желток с маслом, наносила на кожу и ждала полчаса.

— Предлагаешь считать происходящее косметической процедурой и надеяться на благотворный эффект? — обозлился Брыкин. — Занятие, достойное Клары. Это она постоянно Гришке внушала: не дергайся, все приходит лишь к тому, кто умеет ждать. Сделала из Гришки тряпку, ноги об него вытирала. Снимите эту гадость!

— У Олечки, — не обращая внимания на Брыкина, продолжал Сидя, — была машинка, чтобы кожу распаривать. Пластиковый шар с отверстием.

— Аппарат для чистки! — подпрыгнула я. — Он нагревается, выделяется пар, который расширяет поры. Где вы храните замечательный прибор?

— В библиотеке, — ответил Сидя. — Если тебя не затруднит, принеси его, он стоит в собранном виде за диваном, который находится возле торшера.

Последние слова я услышала на бегу. Странный, однако, вопрос задала я математику по поводу местонахождения косметического аппарата. Ясное дело, что в этом доме он непременно должен был пребывать в непосредственной близости от произведений Апулея, Тацита и Гомера! Конечно, не в ванной же его держать, там живет автоматическое тестомесительное устройство.

В библиотеке витал одуряющий аромат — в букете, который поместил в вазу Григорий, было несколько белых лилий. Я начала отчаянно чихать, моментально заломило виски. Вот моя подруга Катюша обожает вонючие растения, а у меня от них начинается сенная лихорадка. Надо поскорее отыскать нужный прибор и бежать отсюда. Я сделала пару шагов по направлению к дивану и наткнулась на странного вида темный столик. Он зашевелился.

— А-а-а! — заорала я.

— Не надо шуметь, — сказал столик и выпрямился.