Тело девочки накрыли клеенкой. И как могло случиться, что такое тихое и благодатное место, как Варжовцы, стало ареной кровавых событий?

– Такая у нас работа, – произнес, выкарабкиваясь из низины, Порох. – Если бы Марк Казимирович оказался благоразумнее, то сразу бы обратился к нам, а не к вам, Серафима Ильинична. Ему, видите ли, не хотелось шума… Ну, теперь шум будет на всю страну! Шила в мешке не утаишь, не скроешь, что маньяк украл дочь Марка Михасевича и Юлианы Понятовской. Поймите меня правильно, я не имею ничего против вас, вы – великолепная писательница и талантливая ведущая, но не лезьте в те сферы, которые вам недоступны. Я же не жажду писать книги или выступать по телевидению. Из-за всего этого время было упущено, и теперь надежды на успех мало.

– Вы считаете, что автор анонимных писем и тот, кто похитил Настю, одно и то же лицо? – влез с вопросом профессор Черновяц. – Совсем недавно вы были другого мнения. Мне казалось, что во всем виновата покойная Зоя…

Порох кашлянул, исподлобья взглянул на ученого:

– Не люблю шибко умных, уважаемый профессор. В особенности тех, кто на пенсии и никак не может с этим смириться. Мы обязаны проработать все варианты. Да, возможно, следствие в чем-то ошиблось, не учло всей полноты улик, но теперь, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, нужно проработать все версии. Может быть, вы были правы насчет того, что кто-то пытался спихнуть на секретаршу вину за неудавшееся покушение на Понятовскую. Я разговаривал с экспертом. Он сказал, что версия убийства Зои тоже заслуживает право на существование…

Насколько я могла припомнить, эксперт именно к этой версии и склонялся, но под давлением Пороха, который действовал из желания побыстрее прикрыть шумное дело и ради того, чтобы угодить могущественному режиссеру, пришел к тем выводам, которые от него требовали. Так кто гарантирует, что упрямый и своевольный полковник не будет и в случае с похищением Насти Михасевич замечать только те улики, которые ему хочется? Похоже, Черновяц прав: без нашей помощи не обойтись!

– Если автор анонимных писем и есть маньяк, похитивший Настю, то зачем ему нужно было раньше времени привлекать к себе внимание? – продолжал настаивать на своем профессор. – Это как-то нелогично!

– Нелогично, нелогично, тоже мне, доморощенный Шерлок Холмс! Откуда я знаю! – взорвался Порох. – Я что, похож на человека, который копался в черепной коробке безумца?

– Зато я, уважаемый полковник, копался, и не в одной, а в целой тысяче, мне хорошо известны повадки подобных типов, их метод, так сказать, работы, их желания и чаяния, – спокойным тоном продолжал профессор кислых щей. – И с вашей стороны большая глупость не задействовать меня и, разумеется, достопочтенную госпожу Гиппиус!

Я поняла, что Черновяцу не стоило этого говорить: Порох покраснел, как помидор, и был готов излить на наши головы праведный, с его точки зрения, гнев. Не хватало еще, чтобы он запретил нам находиться на месте преступления! Кажется, профессор перегнул палку. Придется пускать в ход свое легендарное обаяние.

– Полковник, я в восхищении от вашей прозорливости, – беря под локоток Пороха, проворковала я. – А не пробовали вы рассмотреть версию, что похищение организовано и выполнено вовсе не тем, кто убивает девочек? Может быть, это кто-то другой…

Полковник успокоился, положение было спасено. Я сделала Черновяцу страшные глаза, призывая его держать язык за зубами и не лезть вперед со своими справедливыми, но с учетом ситуации ненужными замечаниями.

– Кто? – саркастически осведомился полковник. – Мертвая секретарша? Все указывает на нашего маньяка. Спасибо за помощь, господа доморощенные детективы, но мы как-нибудь и без вас справимся. Я работаю в полиции уже третий десяток лет, прекрасно знаю, что нужно делать…

– А я изучал психологию маньяков более сорока лет, две диссертации написал, почти семьдесят трудов по этой тематике… – взвился Черновяц, но я со всей силы пнула его в коленку.

– Ой, что вы делаете, больно же! – опешил несчастный ученый, прекратив выводить из себя полицейского.

В этот момент к Пороху подошел взволнованный эксперт и произнес:

– Кажется, у нас есть улики…

– Молчите, глупый человек! – прошипела я в лицо профессору. – Порох – солдафон с кабачковой икрой вместо мозгов, но он здесь – царь и бог, и одного его слова достаточно, чтобы выдворить нас! А пока мы всего не узнаем, нам нельзя ретироваться. От этого, может быть, зависит жизнь девочки! Силенциум [6] , понятно?

И перед лицом профессора замаячил мой внушительный кулак.

Полковник, не договорив, сорвался с места. Порох сам разрешил нам присутствовать при осмотре места, где был обнаружен труп.

Уликой оказалось несколько черных продолговатых листьев, которые эксперт держал в тонком пинцете.

– Здесь заметны следы какого-то красящего вещества, – сказал он, указывая на слипшиеся листья. – Не могу определить без предварительного анализа, что это такое и имеет ли отношение к нашему делу, нужна экспертиза…