– Я думаю, что это может быть… – проблеял профессор кислых щей и ахнул, когда мой локоть врезался ему под ребра. – Серафима, вы что…

Порох нагнулся, чтобы четче видеть то, что было обнаружено. Сверкающие серебристые крупинки.

– Могу предположить следующее, – продолжил эксперт, укладывая листья в небольшой прозрачный пакет. – Когда он волочил труп девочки к воде, а на это указывают волоски, прилипшие к глине, и грязь в ее волосах, то поскользнулся – склон здесь высокий, глину развезло. У нас могли быть великолепные следы, но…

– Что это значит – но? – воскликнул Порох, а вслед за ним и я.

– Вот именно «но», – ответил эксперт, – здесь был еще кто-то другой. Он притаился вначале в тех камышах, – эксперт указал на заросли, видневшиеся около самой воды метрах в десяти от того места, где были обнаружены странные серебристые частицы.

– Значит, нужно искать тщательнее, – приказал полковник Порох. – Что это может быть? – задал он вопрос, кивнув на пакет с листьями.

– Пока сказать сложно, – эксперт поднес листья к глазам, увенчанным очками. – Я бы предположил, что это какой-то краситель, но утверждать ничего не могу. В том, что это имеет отношение к тем, кто побывал здесь ночью, я убежден почти со стопроцентной гарантией.

– Мне нужно знать как можно скорее, что это такое, – скомандовал Порох. – За работу!

– Свидетель! – возбужденно прошептал профессор. – Или сообщник? Однако мой колоссальный опыт подсказывает – маньяки не имеют сообщников, за исключением чрезвычайно редких случаев. Но это дело – классическое. Маньяк действует в полном одиночестве. Значит, свидетель!

Я тем временем с индифферентным видом разглядывала землю под ногами, на самом деле нагло слушая разговор двух полицейских, находившихся поблизости.

– Как ты думаешь, – спросил один полицейский другого, – кто здесь мог быть?

– Скорее всего, кто-то из алкашей или бомжей, – ответил тот. – Многие из них предпочитают вокзал, но кое-кто обитает и на берегу. Постараюсь выяснить, кто обычно ночует здесь.

Версия о том, что в камышах сидел бомж, подтвердилась. В самой глубине зарослей были найдены лохмотья, затертая до дыр телогрейка, несколько пустых консервных банок и бутылок из-под сливовой водки и дешевого вина.

– Значит, так, – произнес Порох. – Надо искать того, кто мог оказаться случайным свидетелем. Вы землю носом ройте, но этого бомжа мне сегодня отыщите. Так, что у вас еще?

Эксперты доложили, что на мокрой почве обнаружены следы автомобильных протекторов.

– Этот урод разъезжает на автомобиле, – задумчиво проговорил Порох. – Мы так и предполагали, но до этого он не оставлял явных следов. Уже определили, что за марка автомобиля?

– Еще нет, – отозвался один из экспертов. – Похоже, что машина старая.

– Работайте, – потер руки полковник. – Как только станет известно, что за драндулет у этого мерзавца, побыстрее прогоните его описание через базу данных – у кого в городе такие же автомобили. – Он повернулся к нам и назидательно произнес: – Ну что, господа частные сыщики, вы видите, как нужно работать? Я знал, что рано или поздно он сделает ошибку и мы выйдем на него. Бедная девочка, – добавил он, наблюдая за тем, как мертвого ребенка поднимают с берега реки и несут в машину, которая должна отвезти тело в морг на аутопсию, – это нужно прекращать. Я чувствую, что мы схватим его, и очень скоро.

Я же с горечью подумала о том, что девочка, найденная сегодня утром, уже шестая жертва маньяка. Настя, пропавшая ночью, может стать седьмой.

– У нас работают экарестские эксперты, – произнес полковник. – Толковые ребята, у них есть оборудование и методики, которые нам и не снились. Но тем не менее все, что было обнаружено сегодня утром, сделано именно нашими сотрудниками!

Полковник не желал уступать пальму первенства представителям Министерства внутренних дел. У меня на языке вертелась хлесткая фраза о том, что надо сообща работать и вызволять девочку, а не вести грызню из-за того, кому принадлежат лавры победителя, но смолчала. Такой, как Порох, все равно не поймет.

– Как вам удалось выйти на это место? – спросил профессор.

Порох посмотрел на него и ответил:

– Был звонок. Кто-то позвонил в дежурную часть и сказал, что видел, как происходит убийство. Я думаю, что это как раз тот бомж, который прятался в камышах. Правда, тот, кто звонил, сказал, что видел… В общем, он сказал, что видел, как посланник тьмы убивает ангела. Форменный бред!

Я удивилась, чувствуя, что кожа на спине покрывается мурашками:

– Посланник тьмы…

Пороху доложили, что личность звонившего определена – это было сделано при помощи отпечатков, которые обнаружили на телефоне-автомате. Им оказался местный бездомный, хорошо известный полиции.

– Ну вот, как все просто, – сказал Порох, посмотрев на часы. – Еще нет десяти утра, а мы уже столько обнаружили. Найдем бомжа, допросим его – он скажет, кого видел, может быть, запомнил лицо убийцы или номер машины… Не думаю, что бездомный и есть наш фрукт. Я же говорил, что Экарест нам не нужен, мы сами справимся с этим делом…

Я подумала, что если полковнику что-либо и нужно, так это хорошая взбучка и курс терапии по избавлению от жуткого комплекса неполноценности. Когда все закончится, так и скажу этому напыщенному идиоту!