– А я не сомневаюсь, что вы заметаете следы, – заявила я, глядя писательнице в лицо. – Почему вы скрываете то, что родились и выросли в Староникольске?

– Какая разница, где я родилась и выросла? – ответила Лариса. – Каждый писатель что-то о себе выдумывает или, наоборот, что-то умалчивает. Мои родители переехали в Москву, когда мне было два с половиной года. Так что с этим провинциальным городком меня ничего не связывает!

– Ничего? – осведомился Денис. – А как же то преступление, которое вы совершили четвертого августа 1979 года совместно с Виктором Максютой, Игорем Крыловым, Михаилом Гайдуком и Дмитрием Виллисом? Похоже, оно до сих по не дает вам покоя. И именно вы, Лариса Павловна, подали идею основать Староникольский союз...

Королева криминального чтива оборвала его:

– У вас богатая фантазия, молодой человек, вам бы только романы строчить! Боюсь, однако, что их не примет ни одно издательство – у вас явно ни на грош таланта. Никакого Староникольского союза не существует, и никакого преступления мы не совершали. За то, что имело место в семьдесят девятом году, убийца понес заслуженное наказание. А теперь прошу вас покинуть мой номер!

На прощание, когда мы уже были на пороге, Ухтомская ядовито добавила:

– Я была лучшего мнения о ваших интеллектуальных способностях. Неужели вы думали, что я стану таскать с собой компрометирующие документы? Наивные же вы личности!

– Она открыто издевается над нами, – заметила уныло Таечка, когда мы оказались в лифте. – И нам с ней не справиться...

Денис прижал ее к груди (что вызвало у меня припадок бессильной злобы) и принялся успокаивать:

– Нам и не нужно вступать с ней в схватку. Ухтомская косвенным образом подтвердила все наши предположения. Преступление в самом деле было совершено, и она имеет к нему отношение. Дело осталось за малым – узнать, что именно произошло. И вывести на чистую воду членов Староникольского союза!

– Но вообще-то нам надо их не на чистую воду выводить, а защищать от посягательств убийцы, потому что именно от него исходит опасность... – вставила я.

В холле гостиницы я обратилась к уже знакомой администраторше и, словно невзначай, спросила, не помнит ли она какое-либо шумное криминальное дело, случившееся в Староникольске в 1979 году. Та наморщила лоб, а потом покачала головой:

– Я ведь родилась и выросла не здесь, а в Ярославле... Там же познакомилась со своим нынешним мужем и переехала сюда в восемьдесят четвертом. Но если вас интересуют преступления былых лет, обратитесь в городской архив или краеведческий музей!

Сию радостную весть я донесла до Дениса с Таечкой, и последняя предложила разделиться – отправиться по отдельности кто в музей, кто в архив, а кто к тетке писательницы Ухтомской. Но я была непреклонна:

– Мы работаем вместе, значит, всюду должны ходить вместе!

Знаю, дурацкая отговорка. Но мне не хотелось, чтобы Таечка оставалась наедине с Денисом. Да и он, кажется, был рад моей настойчивости – по всей видимости, дочка олигарха стала ему порядком надоедать.

Городской архив находился всего в двух шагах от гостиницы, на соседней улице. Это было здание из серого камня, в типичном помпезном позднесталинском стиле, с треугольным фронтоном, на котором все еще сохранились серп и молот.

Никаких посетителей, кроме нас, в архиве не было. Нас встретила сотрудница – пожилая дама с бледным лицом и старомодных очках. Но едва она услышала нашу просьбу, как дернулась и заявила:

– К большому сожалению, доступ в архив посторонним лицам закрыт! Требуется разрешение нашего начальства, а без оного вы не можете ознакомиться с документами!

Мне ее слова показались подозрительными. И я напрямую спросила:

– Она уже побывала здесь? Я имею в виду Ларису Ухтомскую.

Архивная дама, уши которой предательски покраснели, воскликнула:

– Понятия не имею, о чем ведете речь! И вообще, у меня полно работы!

– Можем ли мы переговорить с вашим начальством, чтобы получить разрешение... – начал Денис, но дама, не дослушав его, торопливо ответила:

– Директор в отпуске, вернется через три недели, а без него никто не может дать подобное разрешение.

Я снова огорошила даму вопросом:

– Кто стал жертвой убийства тогда, в семьдесят девятом году? Вы же знаете! Так чего же молчите?

Дама налилась пурпуром, как перезревший помидор.

– Я вам не справочное бюро! – закричала она фальцетом. – И вообще, я гроши здесь получаю, но если работу потеряю, то чем буду кормить свою старенькую мамочку и двух кошек? А вы под монастырь меня подводите! И отчего все решили ворошить это старое дело? Пересветов и его дочка мертвы уже тридцать лет! Он был на редкость неприятный человек, настоящий бирюк, так что никто по поводу его гибели не горевал...

Поняв, что сболтнула лишнего, дама вдруг обмякла и прошептала:

– Я вам ничего не говорила... Это приказ директора…