Хозяин с сомнением глянул на Конрада. Мальчик держался очень уверенно и даже в деревенской одежде выглядел так, что почтительность, с которой к нему обращались мужчины, не казалась фальшью.

— Что ж, в доме, так в доме, только про плату не забудьте.

— Простолюдины в этой стране удивительно невоспитанны и неприветливы, — сказал Феррара Конраду, когда они остались вдвоём в каморке под лестницей. — Я думал, что их дурное отношение распространяется только на иностранцев, но очевидно, здесь вообще не любят путешественников. Неужели вы провели ночь в этом чулане?!

— Мне было удобно, — кротко возразил Конрад. Беседу Феррары с Дингером он услышал благодаря хозяйской дочери. Это она разбудила его и позвала к окну. Он сразу поверил в то, что Феррара хочет ему помочь, и не собирался упускать эту возможность.

Присматриваясь к Конраду, Феррара не замечал у него признаков тяжёлой болезни. Мальчик, безусловно, был нездоров и утомлён дорогой, но лёгкая простуда и слабость не угрожали его жизни.

— Готовы ли вы, ваша светлость, к долгому и серьёзному разговору? Мне необходимо рассказать вам то, о чём вы могли узнать ещё в Праге от вашего отца, если бы он прислушался к моему совету, и посвятил вас в свои планы.

Феррара увидел, как при слове "отец" по лицу мальчика скользнула тень отвращения и страха.

— Я выслушаю вас, сударь, — произнёс Конрад, силясь выдержать светский тон.

Его аристократизм нравился ювелиру. Стоило ли лгать этому ребёнку?

Терпеливо, со всеми подробностями Феррара рассказал ему о замысле пана Мирослава. Конрад выслушал с бесстрастным, равнодушным выражением, словно всё это касалось не его, а кого-то ему незнакомого.

— Вы можете принять мою помощь и отправиться со мной в Вену. Император защитит вас от посягательств безумца. Но стоит ли отвергать удачу, посланную самой судьбой? У вашей светлости есть шанс стать наследником богатого и знатного вельможи, который будет содержать вас, но видеться с ним вам не придётся до совершеннолетия. Жизнь вашего благодетеля, как вы сами могли убедиться, полна излишеств и страстей, дурно влияющих на его здоровье, и вполне вероятно, что поблагодарить его за любовь и заботу вам удастся только на небесах.

— Мирослав не отец мне, — сказал Конрад, когда ювелир окончил свою речь в защиту сумасбродного моравского пана. — Я сын барона Герхарда Норденфельда, но мой отец не желает видеть меня и очень рассердится, если узнает, что я не доехал до Баварии, потерял карету и всех слуг, кроме Дингера, которого он не выносит. Я боюсь возвращаться домой. Герхард очень жесток. Я не знаю, что он сделает со мной, но Дингера, вернее всего, в живых не оставит.

— Чем же провинился этот слуга, если даже после того как он спас вас от похитителя и заботился о вас в пути, вы уверены, что барон фон Норденфельд не смягчится?

Феррара не ждал честного ответа на свой вопрос, но Конрад не солгал:

— Дингер был самым непослушным и упрямым из наших слуг. Однажды мой отец приказал его высечь, и с тех пор они ненавидят друг друга. Барон давно хотел избавиться от Дингера, поэтому и отправил его со мной. Не представляю, что будет, когда мы вернёмся в Норденфельд вдвоём…

— До этого ещё так далеко, ваша светлость. Прежде мы с вами поедем в Австрию. Путь туда неблизкий. У вас будет время решить, стоит ли вам возвращаться к отцу или принять помощь благодетеля и отправиться со мной в Амстердам… Доверяете ли вы мне, ваша светлость?

— Да. Вы и вправду хотите нанять моего Дингера?

— Конечно. Его смелость и надёжность не вызывают сомнений. Он владеет оружием и не боится риска… Ладно, ваша светлость, пожалуй, я пойду, иначе мои спутники, чего доброго, начнут меня искать и забредут сюда. Завтра я навещу вас, и если вы будете в состоянии, то ближе к вечеру мы выедем.

Феррара встал и поклонился. В этот миг Конрад понял, как не хочет его отпускать. Было ли это озарение или откровение свыше, но маленький Норденфельд внезапно осознал, что его будущее, пока неясное и тревожное, зависит не от глупого и жестокого отца, не от взбалмошного пана Мирослава и не от Дингера, а именно от Феррары.

— Погодите, сударь!

Ювелир остановился и обернулся, вопросительно приподняв брови.

— Я поеду в Амстердам, — быстро, словно боясь пожалеть о сказанном, произнёс Конрад.

Феррара кивнул с сочувственной улыбкой.

— Не стоит принимать поспешных решений, ваша светлость. Вы можете вскоре раскаяться в своём выборе, ведь речь идёт о вашей дальнейшей жизни. Вам придётся не только отказаться от родного отца, забыть дом, в котором вы родились, своё прошлое, людей, с ним связанных, и имя, которое носите сейчас, но, что будет ничуть не легче, стать совершенно иным человеком.