"И в таком случае довольно-таки остро встаёт следующий вопрос: что желающий оставаться инкогнито альв забыл в приграничном трактире Равнинной?"

— А ты откуда узнала? — наконец отмер Джеми.

— Я же кошка. Я привыкла видеть то, чего не видят другие… даже колдуны, — Таша выразительно скрестила руки на груди. — Итак, я жду ответа на мой вопрос.

"Нет, теоретически Джеми тоже мог увидеть крылья… и теоретически такую реакцию могло вызвать зрелище альва, дожидающегося своей очереди в трактире Равнинной… но чисто теоретически".

Человек увидеть крылья альва попросту не сможет. Оборотень или маг сможет, лишь очень того захотев — но Таша на альва и внимания не обратила бы, если бы не Джеми.

Оставалось лишь одно объяснение: мальчишка его узнал.

Джеми нервно похрустел костяшками. Пожевал губами воздух. Оглянулся на дверь. Начертил в воздухе руну, не замедлившую полыхнуть сапфирным блеском, и в комнате вдруг воцарилась идеальная тишина: полное отсутствие каких-либо звуков, даже звона в ушах. Таша поспешила щёлкнуть пальцами — благонадёжно слышимый щелчок уверил в том, что она не оглохла.

"Чтобы не подслушали?.."

— Он наш Учитель, — едва слышно ответил Джеми.

Таша моргнула.

И ещё раз моргнула:

— Учитель? Ваш учитель, тот, кто вас спас, заменивший вам отца… альв?

— Да, — Джеми судорожно выдохнул. — И когда он узнает, что я тебе об этом рассказал, я буду к смерти гораздо ближе, чем тем вечером на Белой Топи.

Интересно, ошеломлённо думала Таша, опускаясь на противоположную кровать. Хм… а тот прыжок… и то, как Алексас владеет мечом…

— А… Алексас… он…

— Да, за годы обучения Учитель передал Алексасу и мне… вернее, моему телу — некоторую часть чего-то альвийского, — невероятным образом угадав смысл её грядущего высказывания, кивнул Джеми. — Альвы это умеют, им и ритуалов никаких не надо. Нет, я по-прежнему человек, но… во мне есть что-то нечеловеческое… и Алексас умеет с этим управляться. Вызывать на время боя.

— Так вот почему… почему он очнулся на поляне?

— Да.

— Ясно, — неуверенно сказала Таша. — Значит, он тебя нашёл… или ты его… в общем, вы друг друга нашли. И что дальше ты собираешься делать? Пойдёшь к нему?

— Он сам ко мне придёт, — довольно-таки безрадостно бормотнул Джеми.

— Откуда ты знаешь?

— Он сам сказал. Чтобы я был в комнате, когда он придёт.

— Сказал?

— Условные знаки, — Джеми в точности воспроизвёл небрежные движения альва — стряхнул с плеча невидимые пылинки и поправил не накинутый, но подразумевающийся таковым капюшон. — Система разучивается годами.

Таша чуточку нервно разгладила складки юбки:

— И когда он придёт? — подняла глаза она.

— Ну, — отчего-то совсем невесело ответил Джеми, — вроде бы обещал…

Альв шагнул сквозь стену, словно не заметив её. Следом за ним, изящно взмахивая руками, проплывая сквозь дерево, проследовал с-виду-его-ровесник в чёрной мантии — маг, как несложно было догадаться.

— …сейчас, — закончил Джеми, вскакивая между Ташей и незваными гостями. — Учитель…

Капюшоны оба накинуть не соизволили, а потому зрелище представляли весьма любопытное. Альв сверкал холодной красой зимней звезды, и снежную белизну его кожи ещё более оттеняла чернота длинных волос. Мага Богиня щедро одарила крупными чертами нескладного лица, ямочками на щетинистых щеках и почти абсолютной белизной ерошистой шевелюры — притом что брови были чёрными, а глаза тёмно-серыми, цвета грозовых туч. Впрочем, грозовые тучи они напоминали лишь цветом: глаза эти так и лучились смешинками доброжелательности. В уголках губ пряталась улыбка — весьма скверно пряталась, надо сказать.

Вдвоём они составляли прекрасную, старую, как мир, парочку "плохой стражник — хороший стражник".

И… странно, но…

"Почему этот маг мне кажется знакомым?"

— Кажется, я велел тебе позаботиться о своей спутнице, — холодно произнёс альв. — Вернее, об её отсутствии.

Хотя назвать этот распевный, мелодичный, полный странных завораживающих гармоник голос "холодным" было несколько неправильным. Он скорее напоминал… бриллиант. Прекрасный бриллиант — и очень, очень остро огранённый. Скорее даже нечто близкое к алмазному сверлу.

Таша почти видела, как Джеми перетряхивает ящики своей памяти в поисках нужных слов.

— Но, Учитель, она сама… и я… она ведь…

…но всё-таки она не отказалась бы, чтобы процесс поиска протекал поскорее — потому что когда в тебя вот так всматривается бездна синих альвийских глаз, ты вдруг испытываешь смутное ощущение, что жизнь твоя подвешена на чём-то очень и очень тонком. Куда более тонком, чем волос.

— Забавно, — вдруг изрёк альв, — мы раньше не встречались.

Из уст любого человека подобное высказывание в подобном случае прозвучало бы вопросом, но альв не только утверждал, что раньше они не встречались — в его словах легко читалось, что они совершенно точно не встречались, ибо он обладает такой исключительной памятью, что помнит всех, когда-либо ему встречавшихся. Даже людей. Даже таких незначительных людей, как светловолосая особа пятнадцати лет.