Шрифт:
– Нет, Вы-то знаете! Нет… – тряхнул головой Синебрюх.
– Но я не работаю в розыске, в следствии. Как я приму у Вас явку с повинной?
– Да, но я с Вами, нормально … А опера – те порвут! Я не выдержу.
– Смеялся ты надо мной недавно…
– Это в автобусе, там, когда Вы баранку дергали? Было. А Славик потом мне всю плешь проел Вами.
– То есть?
– Спрашивал, что, да и как…
– Ну, и что ты сказал?
– Что, мол, баранку подергал, затылок почухал. Ну, в общем, как было…
– Понятно.
– И у «Синего» спрашивал. Он то же самое, в общем, сказал, и анекдот рассказал. Но я видел: Славик нам не поверил. Ему не понравилось, что Вы о том эпизоде у аэропорта спрашивали. Он говорил, что Вы человек опасный, а мы не верили. А после, сегодня, когда у него венчик кровавый слетел из затылка… тогда я все понял… Вы все про нас знаете. Славик ругался страшно, когда Вы на таможню приехали. «Красный» его успокаивал «Ерунда! Ну и что, что приехал? Плюнем, забудем!» А Вы же ничего и не делали, никого не трогали, поулыбались, с людьми поздоровались, да и уехали. Но у меня и тогда сердце екнуло. А вчера, Славик, зная, что Вы выходной, сказал: «Потемкина спать уложу – догоню вас!» Уложил, получается, нас догнал, и его убили. И я решил сдаться.
– А чего там, по месту не сдался?
– Не хватило духу. Приехали «Скорые». Нашего сразу, и этих – в носилки…
– Наш – это кто? Славик? Или подельник твой?
– Что Вы! Сержанта имею в виду, Ромашкина…
– «Наш»! – возмутился Потемкин, – Да кто б говорил!
– Ну да, извините. Неправ… -вздохнул Синебрюх. – Ну, так вот, – осторожно напомнил он дальше, – милиции понаехало много. Нас, меня тоже, жалели: писать, говорят, Вы сможете? В общем, ну как там признаться, они же меня человеком считают… Тогда я о Вас и подумал.
– Стыдно так, что признаться страшно! – покачал головой Потемкин.
– В общем, сдаюсь я Вам. А уж Вы – отдадите дальше, кому угодно и как угодно – мне все равно. Только не сразу – не переживу…
– Помогу тебе сделать явку с повинной, а это поможет тебе. Но пойми две вещи, – как два восклицательных знака, застыли два пальца Потемкина: – Явка с повинной не освобождает от уголовной ответственности. Вину смягчает. И следствие будет «За», и сказать свое слово суду, не забудет. Но ты должен сказать мне не меньше, чем я уже знаю. Ты понял? Не меньше!
– Понятно… Второе?
– Второе – деньги. Неприятный момент. Будет больно, но – выдать придется! Деньги изымем. Не домашние деньги – а те, что «намылись» от Вашего «бизнеса». К этому ты готов?
– Да, не думал, – печально сказал Синебрюх, – но, начальник, готов!
– «Начальник?» – способный ты человек, легко входишь в роль.
– Да Вы просто, – завелся «Синий» – Вы просто не видели, не были там! Не знаете, как на глазах убивают! Руками? Я это видел! Я все это видел! – кричал Синебрюх, – И что я мог сделать? А теперь уже все! Для меня уже все! Меня нет… Мне – конец!
– Да уж тебе-то… Живой, вон.
– Мне! И «Красному», тоже – конец! Да: нас – за такие деньги!!! А Славика мама? Друзья… А вьетнамцы? Да им показаться – на месте сгорю!
– От стыда?
Синебрюх торопливо кивнул.
– Какой бежать, какие «лыжи»? Найдут! И порвут – я уже это видел, в автобусе, ночью, сегодня! Порвали на части! Руками, ногами. Меня тоже самое ждет – мы для них как нож в спину…
– Виталика рвали7
–Его. И «Красного», – перевел дух «Синий», – заберите! На даче он, в Савинцах и ничего не знает. Но приедет – и попадет прямо в зубы. Не арестуете – изорвут… Арестуйте!
– Кого нам еще спасать?
– Это все.
– А водитель КАМАЗА?
– Нет. Он случайный, Лок заказал на одну поездку.
– Смертник!
– С чего вы взяли?
– С чего? – в упор посмотрел Потемкин, – А как у Ромашкина самочувствие, а? Ничего, как обычно?
– Но его не убили. И не собирались…
– Да, только крышу отбить немного… Кого обмануть ты хочешь? Себя? КАМАЗ потерял вас из виду. И он бы вернулся. А там сержант и водитель, у одного оружие, у другого глаза – свидетель. Вам был нужен свидетель?
Синебрюх молчал. На джинсах его была кровь Ромашкина, и не видеть ее, опустив голову, он не может.
– И для Славика ты не только подельник, но и свидетель. И если подельника можно забыть или бросить, то уж свидетеля… Ты меня понял?
Синебрюх перестал говорить. Видно, дошла правота Потемкина. Притянул лист бумаги и взял авторучку.
Потемкин продиктовал:
– Начальнику УВД… от гражданина… года рождения… уроженца… образование… место работы… проживающего… ранее не судим… Заголовок: «Явка с повинной».