— Вам кого? — прервал эту «угадайку» высокий женский голос, раздавшийся вовсе не из-за двери, а из-за кудесниковской спины. От неожиданности Арсений вздрогнул и стремительно обернулся. Перед ним стояла маленькая решительная женщина с сумочкой на плече, вопросительно и строго смотревшая на Кудесникова снизу вверх.

— Вы кто? И к кому? — повторила она еще раз, даже несколько повысив при этом голос.

— Я к Людмиле Пановой, по делу. Но ее, кажется, нет дома. Вы соседка?

— Я и есть Людмила Панова. Но вас не знаю! — Женщина казалась встревоженной и расстроенной.

— Разумеется, не знаете: я только недавно приехал сюда из Москвы. У меня к вам очень важный разговор. Может, мы зайдем в квартиру?

— С какой стати мы пойдем с вами в квартиру? Кто вы такой? Отвечайте! А то я позову милицию.

— А милиция у вас сегодня еще не была? — вдруг брякнул уставший от всех свалившихся на него напастей Арсений.

Женщина от неожиданности оторопела, а потом, испуганно поморгав глазами, спросила:

— Почему она должна у меня быть?

— Сейчас все объясню, — заторопился Кудесников, мгновенно сообразив, что оказался первым, кто будет разговаривать с потенциально важным свидетелем. — Я старинный приятель Романа Сливки, можно сказать, друг отрочества и юности. В Аркадьеве по делам, и вот представьте — такая трагедия! Убийство. Бедный Рома! Погибнуть во цвете лет… Но, может быть, зайдем на минутку, а то на лестнице о таких вещах как-то неудобно…

Договорить он не успел — дама, громко ойкнув, стала медленно оседать и, вероятно, через мгновенье оказалась бы на грязном кафеле лестничной площадки, если бы Арсений не успел вовремя подхватить ее и прислонить к стене.

Кудесников помахал перед лицом Людмилы носовым платком (непременный атрибут частного сыщика), и немного погодя она пришла в себя. Бесценная (вероятно) свидетельница молча порылась в сумочке, достала связку ключей и открыла пару нехитрых замков. Пропустив вперед так же не нарушившего молчание Арсения, она рукой указала ему на вешалку — раздевайтесь, мол, а сама пошла прямо по коридору и скрылась за какой-то дверью.

Тотчас же раздался шум воды и приглушенные рыдания — Людмила Панова, похоже, отпустила скопившиеся эмоции на волю.

Кудесников повесил пиджак на вешалку, осторожно прошел в комнату и огляделся. Так себе комната, ничего выдающегося — помесь спальни и рабочего кабинета. Он вышел обратно в коридор и убедился, что квартира однокомнатная, а ее хозяйка все еще сморкается и переживает в ванной.

Произвести более тщательный осмотр не удалось, так как шум воды прекратился, и раздались звуки, свидетельствующие о том, что жизнь продолжается, и в данную минуту как раз идет процесс возрождения Людмилы Пановой к этой самой жизни.

Она появилась в комнате строгая, серьёзная, правда, с покрасневшими от слез глазами, но вполне пригодная к разговору.

— Чай, кофе? — спросила она у гостя.

— Кофе, если можно. Без сахара и молока. Спасибо.

Через некоторое время они уже сидели в креслах за журнальным столиком с чашками кофе. Пока говорил в основном Арсений. Вновь изложенная им версия «друг Романа и т.д.» была принята Людмилой Пановой на веру без ненужных расспросов. Она даже не спросила, откуда он вообще узнал о ее существовании и как выяснил, где она живет. Похоже, смерть Сливки глубоко потрясла ее, а внезапное появление «друга» усугубило состояние, спровоцировав не только истерику, но и общую заторможенность мыслительного процесса.

Решив ковать железо, пока оно горячо, Арсений принялся за дело всерьез. Подгоняемый отчаянием последних дней и острым желанием выяснить хоть что-нибудь в этой проклятой истории, он засыпал не успевшую прийти в себя Людмилу Панову вопросами:

— Когда вы видели Романа последний раз? Как — давно? А вчера? А позавчера? Странно.

— Не знаете, зачем он приехал сюда в отпуск? Это у него был внеочередной отпуск. Вообще не знали? А может быть, Роман вам звонил? И не звонил… А мне говорил, что всегда к вам заходит или звонит.

— Где он обычно останавливался в Аркадьеве? В гостинице, понятно. А почему не у вас? Ах, простите, это я не подумав. Роман так о вас отзывался!

— С кем же Роман здесь встречался, кроме работы? Может быть, дружки из местных? Он любил пивка попить. Тоже нет? Очень странно.

Тему смерти близкого им обоим друга он сначала как бы деликатно обходил, а потом спросил неожиданно:

— Вы-то как думаете — кто его, за что? Ведь он такой безобидный был!

— Безобидный, — поддакнула задумчиво Людмила Панова. — Не знаю кто, за что.

— А что люди про него говорили? — цеплялся за тему из последних сил Арсений. — Может, сплетни какие?

— Ничего не говорили. Или просто я не слышала, — меланхолично отвечала женщина.

Через некоторое время Кудесников понял — его расчеты не оправдались. Сидящая напротив особа откровенно уходила от прямых ответов даже на вполне невинные вопросы. Собственно, она вообще ничего внятного не сказала. И еще — его не покидало ощущение, что Людмила Панова чем-то напугана. Причем напугана так сильно, что ей. по сути, все равно, кто тут с ней сидит и задает дурацкие вопросы — друг, милиционер, прохожий с улицы. Что-то было странное во всей истории со смертью Романа Сливки, и Людмила Панова стала лишь еще одной странностью, а не ключом к разгадке тайны.