Я прошлась по комнате. Холодные иголочки нехорошего предчувствия забрались под футболку. Воды в тазу оказалось мало. Коснулась пальцами — холодная. Но Макс ведь всегда готовился к моему пробуждению. А сегодня? Вампир не мог этого забыть! Что-то стряслось?

Кофе тоже не было. Но на блюдце лежали белые шарики моцареллы.

Мысль пришла внезапно — надо съездить к лесу, дом какое-то время может побыть и без меня.

Я натянула куртку, с трудом попав в рукава. Долго искала варежки. Сунула в карман сотовые. Сапоги даже не застегнула — так и выбежала, хлопая голенищами. Надо бы научиться волноваться не постоянно, а время от времени. Устроить «приемные часы». С десяти до одиннадцати утра, например. Поворачиваешь рубильник, садишься удобней в кресло — и волнуешься, сколько душе угодно. А уж после одиннадцати — все, прием закончен. Приходите завтра.

Море вдалеке гудело, вздыхало стылым металлом, вздымало свинцовые воды. За вчерашний день вода отступила, оголив обрывистый берег, оставив после себя грязно-серый лед вперемешку с илом. В воздухе сильнее стала чувствоваться вода, сверху что-то капало. Ну да, потеплело.

Несколько раз с силой прогнала воздух через легкие, попыталась представить, где сейчас Макс. Но у меня ничего не получилось, я его не видела. Оставалось только стоять, впитывая в себя вой нескончаемого ветра. Лес на горизонте почернел, готовый принять новую зарю. Вспомнила, каким был Макс, когда уходил: ничего странного, выглядел как обычно. Ладно, сейчас все выясним…

Запахнулась, застегнула все-таки сапоги и пошла вокруг дома к сараю. В кармане ожил телефон Макса.

Вот хитрый лис! Старого разведчика выдают закоренелые привычки и парашют, который он вечно забывает спрятать… Он надеялся, что я поговорю с Лео и тот снова примчится на выручку. Нет уж, на сей раз мне некогда.

Чтобы согреться, прибавила шагу. Снегоход ждал меня, как по заказу повернутый в сторону леса. Конечно, мне как раз туда.

Воздух знакомо дрогнул от раскатов мотора.

Ну, что же… Как там сказал Гагарин? «Поехали!»? Поехали!

Рассвет нехотя пробивался сквозь темноту. Когда я достигла леса, день разобрался в своих правах. На кончиках хвоинок набухала влага — после вчерашнего еще больше потеплело и потекло. Лес подгудывал, принимая резкую смену температуры, деревья недовольно крякали. Я оставила снегоход под елкой, двинулась по проваливающемуся насту. Это был третий раз, когда я пришла к лесу за помощью. В этом был какой-то магический смысл. Третий раз мог стать последним, а мог оказаться началом чего-то нового. Но если я сюда явилась, значит, не зря. Сегодня обязательно что-нибудь произойдет.

Нога вдруг подвернулась, но я уже знала, что делать. Сгруппировалась, чтобы не удариться, крылья шваркнули по мокрому снегу, и я стала забирать вверх, с каждым взмахом чувствуя, как возвращаются уверенность, сила.

Лес наполнял меня своим дыханием, деревья расступались передо мной. Здесь я была как дома. Это было ни с чем не сравнимое удовольствие! Воздух полнился шепотами, вкрадчивыми словами, обрывками фраз. А еще вокруг было очень много человеческого: мысли, желания, боли и тревоги… Все то, от чего мне надо научиться отгораживаться. Но сейчас я искала только одну эмоцию. Ту, что могла исходить от Маринки. Надо было убедиться, что девочка в порядке. Понять, что она в безопасности.

И я ее нащупала. Да, Марина в городе. Одна. Смотрители там тоже были, но отдельно от

нее.

Внезапная тревога заставила меня развернуться и полететь в другую сторону. Что-то смутное и еще толком не сформировавшееся…

Лес с легкостью принял мое появление, но стоило мне выбраться из его колючих объятий, как дела пошли хуже. Я начала сбиваться, тянуло вернуться. И тут внизу показалось что-то знакомое. Когда-то я видела такое. Дом, чуть накренившийся на один бок. Тяжелыми ошметками с крыши сползает подтаявший снег. В сторону леса тянется тяжелый запах машинного выхлопа.

Стучать когтями по железу крыши было неприятно, и я уже собралась сорваться с жесткого насеста. Как вдруг…

Через поле кто-то шел… «Кому здесь ходить?» — удивилась я, спрыгивая с конька. Полетела навстречу. А через пару минут увидела лыжников. Трое. Впереди парень. За ним девчонка. И, заметно отставая от них, еще одна. С фиолетовой челкой.

Крылья подломились, я спикировала вниз. К незваным гостям. Им тут делать нечего!

— Эй, пошла вон! — замахала рукой девчонка. — Лешка, Лешка, прогони ее!

Идущий впереди остановился.

— Не трогай. Вообще никого здесь не трогай, — тяжело перевел он дыхание.

«Убирайтесь, иначе будет беда!» Но меня не понимали. Парень перехватил палки удобней, устало оттолкнулся, заставляя лыжи ехать. Идти ему было тяжело, приходилось прокладывать лыжню. Подтаявший снег держал хорошо, но постоянно цеплялся за лыжи, нагружая их пудовыми гирями сугробиков.

Я попрыгала на снегу, примеряясь, чтобы было удобней взлететь. Надо торопиться. Эти трое не должны дойти до скособоченного дома!