Шрифт:
— К следующему? — Насторожилась Ирэна. Интересно, чье это задание князя или маразматической стервы?
— Будешь воспитывать зверюшек или ты о них успела забыть?
— Нет… не забыла, — глотая слова, выдавила нервно карательница.
— Это задание научит тебя бороться с собственным страхом, дочь моя. Я буду с нетерпением ждать, когда ты приступишь к его выполнению.
— Да, учительница.
Чародейка разорвала связь.
Вот стерва! Одно зло от нее!
Ирэна еще раз взглянула на резвящихся девчонок. Ваша судьба предрешена!..
— Гвидон! Гви… Гвидон! Аллон тебя раздери!
— Да, господа мастера?
— Где ты шляешься, вурдалак?
— В погребе. Вот принес!
— О! О-о-о! А ну-ка, ставь бегом и — выметайся с глаз долой! Живее!
Короп поставил очередной бутыль самогонки и дал стрекача на кухню, подальше, с глаз долой, как и просили.
В корчме было ни души. И тем лучше — Матеус и Войчек успели в порядке нализаться. Третий бутыль распечатали и разлили по кружкам. Но, чародеям было хоть бы что, алкоголь и не думал валить их с ног, ни в сон. Они продолжали распивать и дискутировать:
— А я говорю Хесаму — бред! Натуральный бред! Какие эльфы пойдут рука об руку с людьми воевать с… теми же че… человеками, а? Ну, Войчек, скажи мне, какие?
— Да никакие, мастер Матеус.
— Да брось, ты это — мастер… Заладил — мастер да мастер! Давай просто — Матеус!
— Не уживутся эльфы с людьми, и не воюют они вместе с людьми против… людей, Матеус.
— Точно. Против дайкинов воюют. А вот с дайкинами против дайкинов — никогда.
— Верно.
— Давай за это выпьем!
— Ага. Щас.
Только Войчек взялся за бутыль, как на дворе, словно по команде залились лаем псы. Сторожа. Залаяли, как в один голос, а затем — протяжно взвыли.
— Вот бесы! И горилку попить не дадут спокойно! Ну что там еще, Гвидон? Выгляни!
— А? Что господа желают?
— Выгляни, говорю, чего собаки бесятся? Погляди!
— А, зараз…
— Может того…
— Чего? — не понял Матеус Войчека, когда Гвидон скрылся в сенях корчмы.
— Проверить для порядка, а вдруг…
— Что вдруг?
— Те… как его — эльфы…
— Чего?
— Надумались-таки.
— Я им ща надумаю! Щас так надумаю! — Зарычал в гневе Матеус и попытался вылезти из-за стола. Ноги заплетались, вязли, будто в вате. Ох уж эта горилка! Крепкая падлюка! — Войчек наливай, я отлить!
Войчек пространно кивнул, взялся за бутыль, проследил за плавающей походкой старшего и криво усмехнувшись, разлил по кружкам горилку.
— Гвидон, что б тебя, да успокой своих псов! — Матеус вывалился из корчмы на свежий воздух, вдохнул прохладу, поглядел на звездную крупу на небе — красота. А в Откосых еще красивей! Скоро и дом! Родной храм!
Собачня не унималась. Лай не прекращался. Поднялась на ноги вся деревня. Что за нечистая?
— Гвидон?!
Тишина.
Заливистый лай собак.
Сквозь муть алкоголя Матеус потянулся к магии. Сила пробуждалась нехотя, он раскинул "щуп", определяя живую плоть в близком расстоянии. Гвидона и след простыл. Что за дурость? Ведь выходил минуты три назад! Может в конюшне?
— Гвидон! — Заорал во всю глотку мастер. Вот и подмастерье, небось, разбудил? Какая я же сволочь!
Ладно! Матеус предательски широким шагом заспешил к конюшням.
В темноте постройка показалась усыпальницей, но храмовник твердо потянул дощатую дверь и вошел в конский загон. В стойлах стояли их лошади, клячи корчмаря Гвидона, рядом посреди прохода карета, а самого Коропа и след простыл. Да, небось, под боком у жены, в гостинице?
Матеус вышел из конюшни, завернул к ставку, помочился на кусты и поплелся назад к корчме. Войчек давно заждался, надо допивать и в "люли"!
Уже у дверей заведения, он остановился, почувствовав испытующий взгляд на своей персоне. Повернул голову направо и встретил взором тень. Неизвестный стоял в тени крыльца и спокойно наблюдал за ним.
— Гвидон, ты? Чего прячешься?
Тишина.
Матеус пригляделся.
Темнота хоть глаз выколи!
Мастер клинка и магии потянулся к дару.
Тень пришла в движение и шагнула на свет окон.
Даже во хмелю горилки храмовник в мгновение ока разобрал, кто шел ему навстречу.
Опасность! Жуткая опасность!
— Войчек враг! — Успел только проорать во всю мощь легких Матеус, дернув дверь корчмы.
Ирэна не тратя секунды, ударила.
Огненный клин расчертил полумрак ночи и врезался в храмовника. Того вышвырнуло из крыльца вместе с дверью, ручка так и осталась в руке мастера, а сам он приземлился на бочки с водой и укропом, что Гвидон держал у входа в корчму.