Шрифт:
— Мне кажется, для первого раза Огонек держался просто отлично, — проговорил целитель племени Теней. — Представляешь, он встретил Черную Звезду! Знаешь, кто это такой? Наш бывший предводитель, это еще в старом лесу было.
— Здорово, — пробормотал Воробей, решив не говорить о том, что встретил молодого ученика во сне.
— Уверен, он будет замечательным целителем, — продолжал Перышко. — Ты не представляешь, сколько трав он уже знает!
«Травы? Чуть не забыл! Раз уж звездные коты от меня прячутся, попытаю счастья в другом месте!»
— Знаешь, Перышко, я тут нашел одну траву, — начал Воробей, — но не знаю, что это такое.
«Звездное племя, помогите хоть на этот раз! 11усть он не спрашивает меня о том, почему я не обратился с вопросом к Листвичке!»
— Что за травка? — спросил Перышко.
— У нее очень острый запах, а листики резные, ответил Воробей, горько пожалев о том, что не может дать более подробного описания: ведь даже если бы он мог видеть, сморщенный старый листок был нисколько не похож на свежее растение! — Вкус у нее холодный, как иней на кошачьей шерстке, и даже сухие листья на вкус кажутся свежими, — добавил он, припомнив слова Кисточки.
— Хммм... — Перышко задумчиво прошел несколько шагов. — Похоже на петрушку. Листья у нее очень необычные, похожи на маленькую кошачью лапку, а вкус почти одинаковый, будь она свежая или высушенная.
— А для чего ее используют? — спросил Воробей, стараясь скрыть свое волнение.
— Да почти ни для чего, — ответил целитель. — Единственное, она помогает остановить молоко, если у королевы погибают котята.
Лапы у Воробья приросли к земле.
«Или если котята не погибают, а их просто отдают другой ко ш ке!»
Сердце у него колотилось так сильно, что он испугался, как бы ребра не треснули. Все разрозненные кусочки истины, собранные за последние дни, начали складываться в ужасающую картину.
— Эй, что с тобой? — с беспокойством спросил Перышко. — Ты здоров?
— А? Да-да... Все хорошо!
Усилием воли Воробей заставил себя сдвинуться с места. Голова у него шла кругом, вспышки света ослепляли его разум, и он с большим трудом смог распрощаться с целителями у границы.
С детства ему говорили, что у Белки не было молока, поэтому их с Львиносветом и Остролистой выкормили Ромашка с Тростинкой. Значит, Белке петрушка была не нужна. «Получается, петрушка предназначалась нашей настоящей матери, которая скрывала свое материнство!»
Память Воробья вновь вернулась в далекое прошлое, когда он был маленьким котенком, бредшим по глубокому снегу. Он должен был вспомнить!
«Сейчас мне могут помочь только запахи!»
Запахи хранили ответ на самый главный вопрос его жизни. Обоняние никогда не подводило Воробья, особенно в важных делах. Значит, и сейчас оно поможет ему найти правду.
Рядом с ним была кошка. Она медленно брела через снег, и от шерсти ее пахло молоком. Это была не Белка — это не моглабыть Белка! Внезапно у Воробья перехватило дыхание. Он вспомнил запах этой кошки и узнал его.
Все кусочки загадки сложились воедино. Кто еще мог положиться на преданность Белки, кто мог поручиться, что она будет долгие месяцы хранить молчание, даже если для этого потребуется лгать своему другу? Кто всегда изливал море любви и заботы на него, и на его брата с сестрой? И какая кошка ни за что не могла признаться в том, что носит котят?
«Листвичка! Наша мать — Листвичка!»
Глава XXI
Когда в туманных рассветных сумерках старейшины и Пурди вынесли из лагеря тело Медобоки, Остролистая потянулась и устало поморгала глазами. Солнце еще не поднималось, а небо было затянуто тяжелыми серыми тучами. Холодный ветер нес с собой сырость скорого дождя. Все племя в скорбном молчании провожали глазами похоронную процессию.
Когда старики скрылись в туннеле, Ежевика начал собирать рассветные патрули. Остролистая увидела, как Медуница, низко опустив голову, побрела через поляну в палатку.
Не в силах вынести этого зрелища, Остролистая сорвалась с места и догнала кошку возле куста.
— Мне так жаль, — задыхаясь, выпалила она. — Я буду всегда тосковать по Медобоке!
— Мы все будем грустить, — глухо ответила Медуница. — Она была такая добрая... Ласковая, как котенок. И так быстро училась! Она еще в детской выучила все боевые приемы, представляешь?
— И с ней всегда было весело, — прошептала Остролистая, зарываясь носом в плечо Медуницы.
— Она любила играть с тобой и твоими братьями, когда вы были маленькими, — выдавила Медуница, смаргивая слезы. — И всегда переживала, что вам достается мало молока, ведь Белка не могла сама кормить вас!
Остролистая злобно ощетинилась при упоминании имени кошки, которую она так долго считала своей матерью, но заставила себя пригладить шерсть. Сейчас нужно думать не о предательстве Белки, а о том, как утешить Медуницу!