– И его отец допустил такое?
– нахмурилась Медлин.
– Сам Сентледж, он должен был знать, что мальчик ни в чем не виноват.

– Он знал. Линдон любил сына, но жену любил больше. Он надеялся, что Сесили научится принимать ребенка таким, каков он есть. Но примерно в это время Роман лишился матери. Сесили часто брала мальчика в замок Ледж, баловала его, портила, потворствуя в мелочах, что никак не улучшало характер Романа. Думаю, она старалась убедить себя, что злая колдунья подменила ей ребенка, что Роман - ее настоящий сын.

Губы Фитцледжа горестно сжались.

– Линдон не пытался прекратить весь этот вздор. Во многих отношениях он был слабым человеком. Единственное решение, какое он нашел, - пригласить меня в качестве наставника Анатоля, чтобы я научил его быть Сентледжем.

– И вы стали для Анатоля Мерлином.

– Очень плохим Мерлином, - Фитцледж печально покачал головой.
– Я Искатель Невест, это предел моих небольших возможностей. Я сделал все, что было в моих силах, но не мог научить мальчика управлять своими необычными способностями.

Слава богу, он как-то научился этому сам. Он был такой живой, такой умный и, несмотря ни что, обожал мать. Когда ее карета проезжала мимо, он бросался к окну, чтобы взглянуть на нее, и, видя тоску на его лице, я чувствовал, что мое сердце рвется на части.

Глаза Фитцледжа подозрительно заблестели. Он остановился, нащупывая носовой платок, и долго сморкался, прежде чем смог продолжать:

– Анатоль пользовался любой возможностью убежать от меня и спрятаться в саду, чтобы увидеть ее. И пока он только смотрел, все шло неплохо, но однажды…

Старик уставился в огонь, предавшись воспоминаниям. Медлин некоторое время хранила молчание, но потом потихоньку подвинулась на краешек дивана.

– Что случилось однажды?
– она осторожно коснулась руки Фитцледжа.

– Анатоль хотел подарить ей цветы. Мать отшатнулась от него, и он… он послал ей цветы по воздуху через комнату. От страха она пришла в неистовство и бросила ему в голову хрустальную вазу.

– О боже!
– пробормотала Медлин.
– Его шрам… боевой шрам.

– Полученный на войне, в которой не должен участвовать ни один ребенок. В битве за любовь собственной матери. В тот день Сесили чуть не убила своего сына.

После этого родственники попытались вмешаться в судьбу будущего хозяина замка. Адриан потребовал, чтобы брат отдал ему мальчика, позволил ему взять Анатоля в море. Из-за этого у них с Линдоном дело едва не дошло до рукопашной, но, в конце концов, Линдон сделал по-своему. Он не мог вынести разлуки с сыном и нашел в себе мужество настоять на том, чтобы Анатолю разрешили покинуть привратницкую и вернуться в свою комнату.

– Это были черные дни, - вздохнул Фитцледж.
– Анатоль передвигался по дому как тень, пробирался вдоль стен, боясь снова напугать мать. Несмотря на все его старания, истерические припадки и приступы меланхолии у Сесили случались все чаще, пока не наступил конец. Все, кроме Линдона, видели, что он неминуем. Миледи погибла.

– Она умерла от горя и страха, - задумчиво проговорила Медлин.
– Именно так сказал мне Анатоль. Тогда я не поняла. Но теперь…

– Вы и сейчас еще не понимаете, милая Медлин. Сесили Сентледж сама лишила себя жизни. Медлин в ужасе устремила взор на Фитцледжа.

– Однажды ночью она выскользнула из постели и исчезла в саду, направляясь к скалам, что за замком Ледж. И там бросилась в море.

Медлин содрогнулась. Перед ее мысленным взором предстали красота и сила холодных воли, зазубренные обломки скал, усеивающие берег. Но она видела их лишь издали.

Даже сидя здесь, в теплом доме священника, она вдруг чувствовала, как ветер треплет ей волосы, как сильные руки Анатоля обвивают ее, не давая приблизиться к этим коварным высотам.

Только теперь она поняла, почему он запретил ей гулять по саду в одиночестве.

Усталым голосом Фитцледж продолжал:

– Настоящая трагедия состоит в том, что Анатоль увидел смерть матери заранее в одном из своих ужасных видений. Бедный мальчик день и ночь терзался страхом за нее, но не мог заставить отца выслушать себя. Линдон просто отказывался верить. Он был убежден, что Сесили слишком сильно любит его, чтобы покинуть.

После ее смерти Линдон отгородился от всех. И, прежде всего от Анатоля, обвинив мальчика в том, что случилось.

Фитцледж бессильно откинулся на спинку кресла. Впрочем, Медлин и так хорошо знала конец этой истории. Анатоль взвалил на свои юношеские плечи ответственность за замок Ледж и нес ее, пока жизнь его отца медленно угасала. Одинокий мальчик исчез, превратившись в одинокого мужчину.

Медлин знала, что рассказ Фитцледжа долго будет жить в ее памяти, но не повесть о Линдоне и Сесили, об их разрушительной любви друг к другу. О сыне, которого принесли в жертву этой любви.