Набрав другое ведро, он опресняет воду и в нем, после чего, позволив ветру сдуть соль, несет воду в каюту.

Весьма довольный своими успехами по части разделения воды и соли, юноша застает Мегеру уже одетой. На ней выгоревший голубой дорожный плащ. Она тщательно причесывается.

— Пресная вода, — говорит Креслин, подыскивая, куда бы поставить ведро.

— Спасибо.

Пристроив ведро на узкий комод, он замечает слегка сдвинутый ночной горшок.

— Э… вынести?

Мегера ухмыляется:

— Не надо. Кое-что могу уничтожать и я. Это несколько облегчает жизнь.

В очередной раз покраснев, Креслин кладет на место бритву и заканчивает одеваться. Взгляд его падает на меч, однако клинок так и остается висеть на крюке у комода.

— Я избавился от грязи и сажи, — говорит он, поправляя рубаху и тунику.

— Спасибо.

Тронутый ее тоном — дружелюбным, даже как будто теплым, он еще раз смущенно разглаживает одежду.

— Будем завтракать? Есть бисквиты и сушеные фрукты.

— Сушеные?

— Хочешь свежих? Я могу попробовать это устроить.

— Вот как?

— Да. Из-за такого фокуса я и угодил в дорожный лагерь к чародеям.

Это признание встречено тихим смехом.

— Вообще страшно вспомнить, сколько глупостей я натворил.

До кают-компании недалеко: три шага — и они уже там. Фрейгра еще нет. За одним столом сидят трое матросов, а из-за другого путникам навстречу поднимается суровый и властный с виду мужчина с собранными сзади в хвост каштановыми волосами.

— Госсел, первый помощник капитана. Рад, что вы составите нам компанию.

Стол накрыт: фрукты, твердые ломтики желтого сыра и жесткие белые галеты. В специальные выемки в столешнице помещены два массивных коричневых кувшина.

— Спасибо, — произносят они в один голос и переглядываются.

Мегера едва заметно улыбается.

— Не угодно? — Креслин указывает на деревянное блюдо с сушеными фруктами.

— А нельзя ли… Мне бы хотелось свежего персика.

Креслин берет сушеный персик, и Госсел поднимает брови. Юноша с серебряными волосами пытается вспомнить ощущение, испытанное во время истории с сидром. На месте сморщенного сухого фрукта появляется сочный золотистый шар.

Креслин торжественно вручает Мегере персик и утирает вспотевший лоб.

У Госсела отвисает челюсть.

— Ух… В жизни не видел ничего подобного! Капитан говорил, что вы вроде как чародеи…

— Боюсь, так оно есть, — Креслин наполняет из кувшина две кружки и подает одну Мегере.

Двое матросов, встав из-за стола, бочком выскальзывают из кают-компании, причем один ограждает себя охранительным знамением. Третий ухмыляется и как ни в чем не бывало продолжает уминать сыр и галеты.

— Вот, значит, почему капитан велел поставить все паруса, — рассуждает вслух помощник. — Ведь у него в каюте тоже устроился чародей. Три колдуна на одном судне! Такое бывает нечасто.

Осторожно хрустя галетами (ему памятно, что творилось вчера с его желудком), Креслин интересуется:

— Скажи, доводилось тебе встречаться с кораблями Белых магов?

— Разок, — кривится помощник, — еще салагой. Я вышел в море на борту норландского брига, капитан которого отказался заплатить им пошлину. Они сожгли его вместе с фок-мачтой. Помощник пошлину заплатил, но его вздернули судовладельцы: сказали, что таким образом он поощряет пиратство. Я ушел с норландекой службы при первой возможности.

— Насколько близко подошел тогда их корабль? — допытывается Креслин, прихлебывая теплый с горчинкой чай.

— Довольно близко, меньше чем на кабельтов.

— Кабельтов?

— Кабельтов составляет чуть больше четырехсот локтей. Во всяком случае, мы хорошо видели Белого мага. Он стоял на полуюте рядом с их капитаном, и туда, куда он указывал рукой, летел огненный шар. И поджигал все вокруг.

— А вода тушила этот огонь?

— Тушить-то тушила, только всякого, кто порывался заливать пламя, поджаривал следующий шар… Ну, мне пора, — помощник поднимается из-за стола. — Надеюсь, ты сумеешь нам помочь. Постарайся, чтобы на сей раз Белые получили, что им причитается.

Он ныряет под низкую притолоку.

— Жаль, что нет другого способа… — бормочет Креслин, взяв еще галету.

Мегера доедает персик и лишь потом откликается:

— Может, и есть.

— Например?

— Например, удрать. Почему бы нам не проскочить мимо них? Подними ветер, наполни паруса — и вперед!

— Я думаю, мы могли бы…

— Тебе так не терпится вступить в схватку? А поглядеть, как тебя всякий раз мутит, так можно решить, будто ты не такой уж любитель смертоубийства!

— Я и не любитель. Но мне кое-чего недостает.