«Ты не права. Все еще только начинается, для меня по крайней мере».

– Теперь я вижу, – произнес Борн, стараясь придать голосу естественный оттенок, – что наша информация значительно отличается от вашей. Мы сделали выбор исходя из того, что считали хорошо известным.

– Неверный выбор, месье. То, что я вам рассказала, вот это настоящая правда.

– Теперь я это понимаю.

– Ну, а в таком случае мы можем договориться о компромиссе?

– Почему нет?

– Хорошо. – Жакелина поднесла бокал к губам. – И вы увидите, что это будет устраивать всех.

– Теперь… это уже не столь важно. – Его едва было слышно, и он знал это. Что он сказал? Что он только что сказал? Туман вновь подступал к нему со всех сторон, грохот взрывов усиливался, боль возвращалась.

– Я полагаю… я полагаю, как вы сказали, это будет лучше для нас всех, – он ощутил ее пытливый взгляд.

– Да, это весьма разумное решение.

– Конечно…

– Вам плохо?

– Я уже сказал, что со мной все в порядке. Это пройдет.

– А теперь, можно я отойду на минутку?

– Нет! – Джейсон схватил ее за руку.

– Но, пожалуйста, месье. Мне надо немного привести себя в порядок. Если хотите, то можете постоять у двери.

– Нам надо уходить. Вы можете сделать это по пути, – Борн подозвал официанта, чтобы расплатиться.

– Как вам угодно, – промолвила она, продолжая наблюдать за ним.

Он стоял в темном коридоре, который слабо освещался двумя лампами под потолком. Вдоль прохода располагались двери туалетных комнат, за одной из которых скрылась Жакелина Лавьер. Она отсутствовала уже почти десять минут, хотя он мог и потерять счет времени, так как пронизывающая боль не позволяла ему сосредоточиться. Прошлое, о котором он только что узнал, стояло перед ним, словно кошмарный сон.

«Кейн… Кейн… Кейн!»

Он покачал головой и взглянул на темный круг, изображенный на каждой двери. Необходимо было принимать решение.

«Мари, Мари… Боже мой! Мы были так неправы!»

Но где же Жакелина Лавьер? Он всмотрелся в глубину коридора. Почему она не выходит? Неожиданно возникла слепящая вспышка света. Он резко повернулся, закрывая глаза руками. Боль не стихала! Его глаза видели только огонь!

И тогда он услышал голос, переходящий в легкий смех:

– В память о вашем обеде в «Аржентале», месье, – это была девушка с камерой и фотовспышкой. – Фотография будет готова через несколько минут.

Борн старался следить за собой, так как понимал, что не может разбить эту камеру. Ужас происходящего пронзил его.

– Зачем она мне?

– Ее заказала ваша подружка, месье! – воскликнула девушка, кивая на дверь туалетной комнаты. – Мы там поговорили внутри. Вам очень повезло с таким выбором. Она просила передать вам это. – Девушка протянула ему свернутую записку. Джейсон развернул ее, когда девушка уже направлялась к выходу из ресторана:

«Ваша болезнь беспокоит меня, видимо, так же, как и вас, мой новый друг. Может быть, вы тот, за кого себя выдаете, а может быть, и нет. Я получу верный ответ через полчаса. Фотография уже на пути в Париж. И вам не удастся ее перехватить. Потом мы сможем поговорить с вами по поводу нашего компромисса, но это, когда появятся мои помощники.

Говорят, что Кейн, как хамелеон, принимает разные облики, всегда очень естественные и убедительные. Говорят также, что он склонен к смене настроений. Не объясняются ли эти переходы болезнью?»

Джейсон выбежал на улицу, но не успел поймать такси, которое скрылось за углом. Он остановился, учащенно дыша и глядя по сторонам в поисках другой машины. Вновь он угодил в лабиринт, двигаясь вслепую и понимая, что выхода в конце нет. Но эта гонка по лабиринту должна быть проделана в одиночку: это решение было неизменным. Теперь он знал, кем он был раньше… Он был виновен, как и предполагал это ранее. Чуть позже он проведет с Мари час или два, беседуя лишь о различных пустяках. Он не скажет ей ни слова о том, что узнал. После этого он уйдет. Она никогда не должна узнать эту страшную правду, и он никогда не откроет ей, почему так поступил. Этот жестокий поступок будет для него легче, чем боль, вызванная позорным прошлым Кейна.

Кейн!

– Мари, Мари! – простонал он. – Что мне делать?

Из-за угла появилась машина.

– Такси! Такси!

«Надо уезжать из Парижа! Немедленно! Бросить все дела и уехать! Это приказ твоего правительства… Они хотят, чтобы ты отсюда уехала. Они хотят, чтобы он остался один».

Мари раздавила очередную сигарету. Ее взгляд остановился на старом издании «Таймс», а мысли – на той ужасной игре, в которую ее втянул Джейсон.

– Я еще нормальная и не хочу этого слышать! – сказала она и удивилась звукам собственного голоса в пустой комнате. Затем она подошла к окну, к тому самому окну, у которого несколькими часами раньше стоял он, пытаясь осмыслить происходящее.

«Они хотят его изолировать».

– Кто «они»? – прошептала Мари.

Ответ находился в Канаде, а Канада была еще одной ловушкой. Джейсон оказался прав относительно Парижа. Если что-то и существует, то оно должно быть здесь. Все зависело от того, какую информацию и от кого он мог получить. Вполне реальной могла быть ситуация, когда он вновь принял бы на себя все нагромождения лжи и роковых обстоятельств и снова уверовал бы в преступления, которых не совершал. Она чувствовала, что тогда он исчезнет. Но если она сумеет его переубедить, то не потеряет его, в противном случае его получат «они».