– Ты уходишь! Бог мой, Джейсон, ты собираешься покинуть меня! Я это знала, я это чувствовала!

– Теперь все это позади. Я остаюсь. Выслушай меня! Я остаюсь с тобой!

– Мне холодно! Я не могу дышать! Почему?! Почему ты решился на это?

– Сейчас мы не будем это обсуждать. Давай вернемся к этому чуть позже.

Прошло несколько минут, и реальность стала приобретать свои обычные очертания. Мари сидела в кресле.

– Почему ты решился на это? – снова повторила она.

– Потому что мне казалось, что я должен это сделать. Вот самый простой и правдивый ответ.

– Точнее, никакого ответа. Мне хотелось бы услышать от тебя гораздо больше.

– Да, я понимаю и поэтому расскажу тебе все. Я должен сделать это сейчас. Ты должна выслушать меня и попытаться понять. Для собственной самозащиты…

– Защиты?

Джейсон поднял руку, прерывая поток ее нескончаемых вопросов.

– Если ты захочешь, мы поговорим обо всем позже. А сейчас первое, что мы должны сделать, это узнать, что случилось не со мной, а с тобой. Вот с чего мы должны начать. Можешь ли ты разъяснить мне этот вопрос?

– Ты имеешь в виду не себя, а меня? Ты имеешь в виду газету?

– Да, именно ее.

– Об этом знает только бог. Мне и самой интересно это выяснить. – Мари слабо улыбнулась.

– Вот газеты. – Джейсон подошел к кровати, на которой они лежали. – Мы оба будем читать.

– Без игры?

– Да, без игры.

В полнейшей тишине они читали это длинное сообщение, где говорилось о происшествии в Цюрихе. Иногда Мари прерывалась, чтобы прийти в себя от шока, в другой раз она качала головой, не соглашаясь с напечатанным. Борн читал молча. Он отчетливо видел руку человека по имени Ильич Рамирес Санчес. «Карлос будет преследовать Кейна во всех концах земли и даже под водой и убьет его». Мари Сен-Жак была разменной монетой в этой смертельной игре и должна была погибнуть в ловушке, которую приготовил Карлос.

«Я – Кейн. Я несу смерть».

Статья состояла из двух частей – невообразимого месива из фактов и догадок, причем спекуляции превосходили любые допустимые пределы там, где не было никаких доказательств. В первой части предъявлялось обвинение женщине по имени Мари Сен-Жак, являющейся экономистом на службе у правительства Канады. Она связалась, вернее, ее связали с участием в трех убийствах, при этом ее отпечатки пальцев подтверждались официальными властями Канады. В дополнение к этому полиция нашла ключ из отеля «Кариллон дю Лак», предположительно потерянный во время происшествия на Гуизон Квей. Это был ключ от номера Мари Сен-Жак, который она получила от дежурного клерка, отлично ее запомнившего. Последним фактом, доказывающим ее причастность к преступлениям, был пистолет, обнаруженный неподалеку от Степпдекштрассе, на аллее, рядом с двумя другими трупами. Баллистическая экспертиза подтверждала, что это именно то оружие, которое было тут использовано, и вновь отпечатки пальцев подтверждались канадскими официальными лицами. И опять они принадлежали женщине по имени Мари Сен-Жак.

Первое место, где содержание отклонялось от фактов, повествовало о слухах вокруг Банкштрассе. Газета сообщала, что многомиллионная кража была совершена с помощью компьютерных махинаций, проделанных со строго охраняемым счетом, принадлежавшим американской корпорации «Тредстоун 71». Здесь приводилось и название банка, и, конечно, это был Джементшафт Банк. Но все остальное было весьма туманным, неясным, похожим больше на досужие домыслы, чем на факты.

Согласно «неназванным источникам», некий американец, пользуясь соответствующим кодом, перевел несколько миллионов в парижский банк, причем там был открыт новый счет, к которому обеспечивались права доступа сторонних получателей. Те уже поджидали в Париже и, получив миллионы, благополучно скрылись. Успех операции объяснялся тем, что американцу удалось узнать исходные данные кодовых комбинаций, которые включали цифровую последовательность относительно года, месяца и даты открытия счета, что является стандартной процедурой для всех вкладчиков. Эта операция могла быть проделана лишь при помощи использования специальной компьютерной техники, а также благодаря знаниям о практической стороне операций в швейцарских банках. Ответственный чиновник Вальтер Апфель подтвердил, что расследование этого дела, связанного с американской компанией, продолжается. Он также отметил, что, согласно законам Швейцарии, банк не обязан давать никаких дальнейших комментариев по этому делу. Никаких и никому!

Здесь подчеркивалась и взаимосвязь с Мари Сен-Жак. Она представлялась как экономист, являющийся экспертом по части международных банковских операций, особенно в части их программного обеспечения для компьютерной реализации проведения операций. Она подозревалась в прямом соучастии в этой краже, что подтверждалось показаниями свидетелей, видевших ее в компании американца в отеле «Кариллон дю Лак».

Мари закончила чтение и бросила газету на пол. Джейсон поднял глаза, привлеченный этим звуком. Он быстро закончил чтение своей статьи, и ему понадобилось немного времени, чтобы прийти в себя.

– Все это ложь, – проговорил он, стараясь найти нужную интонацию, – и все это написано из-за меня, потому что они знают, кто я такой и что собой представляю. Обнаружив себя этими статьями, они показали, что хотят добраться до тебя и далее до меня. Мне очень жаль, так жаль, что трудно сказать!

Мари взглянула на Джейсона и возразила:

– Это гораздо сложнее, чем обыкновенная ложь. Здесь есть и правда.

– Правда? Единственная правда здесь та, что ты была в Цюрихе! Ты никогда не дотрагивалась до этого пистолета, ты никогда не находилась на Степпдекштрассе рядом с трупами, ты никогда не теряла ключ от номера, и ты никогда не была возле Джементшафт Банка.

– С этим я согласна, но это не та правда, которую я имела в виду.

– Тогда что же?

– Джементшафт Банк, «Тредстоун 71», Апфель… Эти имена абсолютно реальны, и тот факт, что они упоминаются тут все вместе, особенно заявление Апфеля, является просто невероятным. Швейцарские банкиры весьма осторожные люди. Они не будут игнорировать закон таким образом. Его же заявление противоречиво. Положение относительно полной тайны банковских операций является одним из наиболее священных в Швейцарии. Апфель может провести несколько лет в тюрьме за заявление, подобное тому, которое он сделал для того, чтобы сослаться на этот счет, не говоря уже об упоминании имен. Если только ему не приказали так поступить весьма влиятельные люди, для которых нарушение закона допустимо… – Она замолчала. Ее глаза вновь уставились в стену. – Почему? Почему Джементшафт Банк, «Тредстоун 71» и Апфель включены в это сообщение?