Не думаю. Только не смотри ей в глаза.

А если Рис прочитает лицо тети Дель?

Она не сможет. Никто не может. Тетя Дель видит слишком многое одновременно. Никто кроме Времяворота не сможет осознать всю эту информацию и найти в ней смысл.

— Мама, ты и правда позволишь им разрыть могилу?

— Святые угодники, это просто смешно. Давайте прекратим эти глупости и вернемся на празднование.

— Мы не можем. Мы должны узнать, там ли книга, — Лена повернулась к тете Дель. — вы можете показать нам.

О чем это ты?

Она может показать нам, что находится внизу. Она может проецировать то, что видит.

— Не знаю. Мэйкону это не понравится, — тетя Дель, колеблясь, кусала губу.

— А если бы он узнал, что мы раскапываем могилу, это бы ему было больше по душе? — настаивала Лена.

— Ладно, ладно. Итан, вылезай из этой ямы.

Я вылез из ямы, отряхивая брюки, и посмотрел на Женевьеву. У нее было загадочное выражение на лице, будто она была заинтересована тем, что будет дальше, а может быть, она просто собиралась развеять нас по ветру.

— Садитесь все. Может закружиться голова. Если кому-то станет плохо, суньте голову меж колен, — тетя Дель давала инструкции как какая-то сверхъестественная стюардесса. — Первый раз всегда самый тяжелый, — она протянула нам руки.

— Поверить не могу, что ты в этом участвуешь, мама.

Тетя Дель вынула шпильку из своего пучка, и ее волосы рассыпались по плечам:

— Не будь такой паинькой, Рис.

Рис закатила глаза и взяла меня за руку. Я взглянул на Женевьеву, она смотрела на меня, прямо на меня, прижав к губам палец, будто призывала к молчанию.

Воздух вокруг нас задрожал, а потом мы начали кружиться, как на тех аттракционах вроде центрифуги, когда тебя прижимает к стене, а вокруг все вертится так быстро, что ты только и думаешь, как бы тебя не вырвало.

Потом вспышки…

Одна за другой, словно открывались двери. Дверь за дверью, секунда за секундой.

Две девочки в белых юбках бегут по траве, держась за руки и смеясь. В волосы у них были вплетены желтые ленточки.

Следующая дверь открылась.

Молодая женщина с кожей цвета карамели развешивает белье на сушилке, что-то тихо напевая, белье покачивается на ветру. Женщина поворачивается к огромному белому типично южному дому и зовет: «Женевьева, Евангелина!»

Следующая дверь.

Молодая девушка бежит в темноте через поляну. Она оглядывается будто в поисках преследователей, рыжие волосы развеваются у лица. Женевьева. Она вбегает в объятия высокого худощавого парня — парня, так похожего на меня. Он наклоняется и целует ее: «Я люблю тебя, Женевьева. И однажды мы поженимся. Мне не важно, что говорит твоя семья. Это не может быть невозможным». Она мягко прикасается к его губам: «Молчи. У нас так мало времени».

Дверь захлопнулась и открылась другая.

Дождь, дым и звук всепожирающего огня, ненасытного, растущего. Женевьева стоит в темноте, копоть и слезы разрисовали ее лицо. У нее в руках книга из черной кожи. У нее нет заголовка, только изображение полумесяца выдавлено на обложке. Она смотрит на женщину, ту самую, что развешивала белье на сушилке. Иви. «Почему у нее нет названия?» Глаза пожилой женщины полны ужаса: «Если у книги нет заголовка, не значит, что у нее нет названия. Вот оно, прямо здесь, Книга Лун».

Дверь закрылась.

Иви еще старше и еще грустнее стоит на краю свежевырытой могилы, на дне ямы лежит сосновая коробка. «Если и я пойду дорогою смертной тени, то не убоюсь я зла…». Она держит что-то в руках — книгу, обложка из черной кожи с полумесяцем на ней: «Заберите это с собой, мисс Женевьева, чтобы больше она никому не причинила зла». Она кидает книгу вниз на гроб.

Опять дверь.

Мы четверо сидим возле разрытой могилы, а под грязью, глубоко внизу, так, что без помощи тети Дель, нам этого и не увидеть, лежит сосновая коробка. На ней лежит Книга. А еще глубже в гробу в темноте лежит тело Женевьевы. Закрытые глаза, белая фарфоровая кожа, кажется, будто она дышит, идеально сохранившись в форме, в которой не может сохраниться ни один труп. Длинные рыжие волосы лежат на плечах.

Видение прокрутилось в обратной последовательности, назад к земле, к нам четверым, сидящим у выкопанной ямы, взявшись за руки.

Рис закричала. Последняя дверь закрылась.

Я попытался было открыть глаза, но голова кружилась. Дель была права, я чувствовал тошноту. Я старался прийти в себя, но глаза никак не могли сфокусироваться. Я почувствовал, как Рис отбросила мою руку, отскочила от меня, пытаясь быть подальше от Женевьевы и ее пугающего золотого взгляда.

Ты в порядке?