— Грейс, Богом клянусь, если Харлон Джеймс умрет…

— Он не собирается умирать, тетя Прю. Мне кажется, что у него лапа сломана. Что случилось?

— Грейс пыталась забить его до смерти метлой.

— Неправда! Говорю тебе, что я была без очков, а он был так похож на корабельную крысу, бегущую через кухню.

— Откуда ты знаешь, как выглядит корабельная крыса?! Ты никогда в жизни даже на причале не была!

Так что я повез Сестер, окончательно впавших в истерику, и Харлона Джеймса, который, наверное, жалел о том, что он еще жив, на Кадиллаке 1964 года к Дину Уилксу. Дин Уилкс содержал продуктовый магазин и был кем-то вроде ветеринара в городе. К счастью, Харлон Джеймс действительно всего лишь сломал лапу, так что Дин Уилкс смог справиться с этой задачей.

К тому времени, когда мы вернулись домой, я гадал, не будет ли полным сумасшествием с моей стороны думать, что я смогу узнать что-нибудь у Сестер? На подъездной дорожке стояла машина Тельмы. Мой отец нанял ее, чтобы приглядывать за Сестрами после того, как тетя Грейс едва не сожгла дом дотла десять лет назад, когда, отправив в духовку торт с лимонными меренгами, ушла с сестрами в церковь на целый день.

— Где вы были, девочки? — крикнула Тельма из кухни.

Они, врезаясь друг в друга и толкаясь на пути на кухню, начали рассказывать Тельме о постигшем их несчастье. Я рухнул в одно из совершенно несоответствующих общей обстановке кресел рядом с тетей Грейс, которая выглядела совершенно подавленной из-за того, что в этой истории ее снова выставляли злодейкой. Я вытащил медальон из кармана и покрутил его, держа за цепочку, обернутую в платок.

— Что ты там делаешь, красавчик? — спросила Тельма, засовывая себе под нижнюю губу щепотку табака из жестяной банки на подоконнике. Это выглядело еще более странно, чем звучало. Потому что Тельма была достаточно утонченной и напоминала Долли Партон№.

— Это просто медальон, который я нашел поблизости плантации Равенвуда.

— Равенвуд? Какого черта ты там делал?

— Там живет мой друг.

— Ты говоришь о Лене Дюкейн? — переспросила тетя Мерси. Конечно же, она знала, да и весь город уже знал. Это же Гатлин.

— Да, мэм. Мы учимся в одном классе в школе, — теперь все их внимание было обращено на меня. — Мы нашли этот медальон в саду позади дома. Мы не знаем, чей он, но выглядит эта штука очень старой.

— Это не принадлежит Мэйкону Равенвуду. Это Гринбрайеров, — сказала тетя Прю, словно самой себе.

— Дай-ка мне взглянуть на это, — произнесла тетя Мерси, вытаскивая очки из кармана халата.

Я передал ей медальон, все еще завернутый в носовой платок.

— Здесь есть надпись.

— Я не могу это прочесть. Грейс, а ты можешь? — спросила она, передавая медальон тете Грейс.

— Я вообще ничего не вижу, — сказала тетя Грейс, прищурившись.

— Здесь инициалы двоих людей, вот, прямо здесь, — сказал я, показывая гравировку на металле. — ИКУ и ЖКД. А если вы опустите крышку, то увидите дату: 11 февраля 1865 года.

— Очень знакомая дата, — произнесла тетя Пруденс. — Мерси, что случилось в тот день?

— А разве это не дата твоей свадьбы, Грейс?

— Здесь 1865, а не 1965 год, — поправила ее тетя Грейс. Их слух был ненамного лучше их зрения. — 11 февраля 1865 года…

— В том году федераты чуть ли не сожгли Гатлин дотла, — сказала тетя Грейс. — Наш прадедушка потерял из-за пожара все свое имущество. Помните эту историю, девочки? Генерал Шерман и союзная армия шли через Юг, сжигая все на своем пути, и Гатлин не стал исключением. Они называли это Великим сожжением. Даже немного, но пострадали все плантации в Гатлине, кроме Равенвуда. Мой дедушка говорил, что, должно быть, Абрахам Равенвуд заключил сделку с дьяволом той ночью.

— Что ты имеешь в виду?

— Это единственное объяснение, почему плантация устояла. Федераты сжигали плантации одну за другой, идя вдоль реки, пока не дошли до Равенвуда. Так мимо нее они просто прошагали мимо, словно на ее месте ничего и не было.

— Дедуля говаривал, что не только это было странным той ночью, — сказала тетя Прю, скармливая Харлону Джеймсу кусочек бекона. — У Абрахама был брат, который жил вместе с ним и исчез той же ночью. Больше никто и никогда его не видел.

— Но в этом нет ничего странного. Может быть, его убили солдаты северян, или он оказался в ловушке в одном из горящих домов, — произнес я.

Тетя Грейс изогнула бровь:

— Или случилось что-то еще, раз тела так и не нашли.

Я уже понял, что многие поколения сплетничали о Равенвудах, и все это началось отнюдь не с Мэйкона Равенвуда. Но мне было интересно, что же еще знали Сестры.

— А что с Мэйконом Равенвудом? Что вы о нем знаете?

— Этот мальчик никогда бы не смог считаться законнорожденным.

Быть незаконнорожденным в Гатлине — все равно, что быть коммунистом или атеистом.

— Его отец, Сайлас, встретил мать Мэйкона после того, как его первая жена ушла от него. Она была симпатичной девушкой, кажется, из Нового Орлеана. Потом, вскоре, родился Мэйкон и его брат. Но Сайлас так никогда на ней и не женился, а потом она тоже от него сбежала…