— Как?! Где? Когда?

Рюмка упала, по белой скатерти расползалось мокрое пятно. Он слушал, машинально полоща пальцы свободной руки в вазочке с лимонной водой. От нехорошего предчувствия у Черепахина похолодело под ложечкой.

— Я тебя понял, — глухо сказал он. — Да ничего не делать. Работай по своей программе!

И отключившись, повернулся к Ивану. Лицо его было мертвенно-бледным.

— Убили Попова. Застрелили с глушаком возле подъезда. Вот дела! Неужели это из-за твоей истории?! Да больше не из-за чего… Вот дела-а-а!

Иван положил ложку на скатерть. Есть сразу расхотелось. Больше того, мидии просились наружу, он с трудом удерживал их внутри.

— Что же делать?

— Что, что, — раздраженно ответил товарищ. — Дергать тебе надо из Ростова… Прямо сейчас! Раз такие расклады, то может сегодня-завтра и ко мне нагрянут…

Прервав обед, они заехали в офис, Иван забрал свои вещи и попрощался с хозяином.

— Давай, брат, — не глядя в глаза, Переверзев сунул руку. Он явно был озабочен, чтобы не сказать — напуган.

— Куда поедешь?

— Не знаю, — интуитивно соврал Иван. — Мне все равно, где отсиживаться. В Сочи или в Туапсе, там потеплее…

— Водитель тебя отвезет на вокзал, поезда идут через каждый час, выберешь. А мне тут надо посоветоваться, как все уладить…

— Спасибо, Игорь. Извини, что так вышло. Я сам не знаю, что происходит.

Переверзев молча повернулся и ушел к себе.

До вокзала было недалеко, и через сорок минут Иван Сергеевич уже устраивался в купе синего с желтой полосой фирменного экспресса «Ростов — Москва». Когда перрон и недавно отремонтированное здание вокзала поплыли назад, Черепахин облегченно перевел дух.

В Москве было холодно, моросил мелкий колючий дождик. Сквозь большое зеркальное стекло Иван смотрел, как по Тверской катились лавины невиданных заморских машин, по тротуарам ломились плотные толпы разномастных пешеходов. По сравнению с этим гигантским муравейником даже Киев выглядел тихим городским парком, а уж Лугань — просто затянутым ряской провинциальным болотом… Хотя для Вероники Подтыко это болото казалось центром мировой культуры… Все относительно!

Черепахин усмехнулся. Как там поживает сельская красавица Виагра? Ждет ли его, проливая безутешные слезы перед фотографией? Хранит ли верность и бережет ли девичью честь? Впрочем, сейчас эти вопросы волновали его гораздо меньше, чем предстоящая встреча с Антоном Шишловым. Да и вообще, придет ли знаменитый телеведущий на встречу? Хотя на телефонный звонок он отозвался заинтересованно но, как говорится: первые порывы идут от души, а не от разума. Может, подумал, подумал да решил не ввязываться в это гнилое дело…

В столице Черепахин жил уже три дня и не тратил времени зря. В первый же день он начал свое расследование: вошел в Интернет и просмотрел сайты — электронной библиотеки технической литературы «Нефть и газ», Большой Энциклопедии Нефти и Газа и даже Библиотеки Негосударственного образовательного учреждения «Институт повышения квалификации и профессиональной переподготовки руководящих кадров» открытого акционерного общества «Трансгаз». Но… это никак не приблизило Ивана к разгадке тайны своего украинского репортажа. Тогда, как опытный сыщик, он начал раскручивать единственную зацепку: имя специалиста по газу — Андрей Губарев. На него нашлось около двадцати ссылок.

Иван посетил диссертационный зал Российской государственной библиотеки и внимательно прочел диссертацию и статьи Губарева. Все разработки ученого касались технологии добычи и перекачки слабо-радиоактивного радона. Какую связь радон может иметь с природным пропаном, он так и не понял. Первые статьи Губарева появились десять лет назад, диссертацию он защитил через три года, потом направленность работ изменилась: две последние публикации посвящались возможности переработки радона в принципиально новое топливо… И все. На этом следы научной деятельности Губарева обрывались. Зато на научном горизонте засияла звезда Степана Тарасовича Михайлюка: многочисленные статьи, монография, докторская диссертация… Михайлюк замахнулся на изготовление из радона ракетного топлива! За это его награждали и прославляли, количество упроминаний имени профессора превышало восемь сотен!

«Наверное, это какая-то афера, — подумал Черепахин. — Уж больно быстро надулся этот прыщ…»

С этими мыслями он позвонил в Киев, Перепечаю. Лаврентий Николаевич был для него крестным отцом. В хорошем смысле этого слова, оттесненном на второй план многочисленными фильмами про мафию. У Перепечая Черепахин стажировался, Перепечай в свое время протолкнул скандальную статью про деда Миколу, Перепечай учил Ивана Сергеевича сути журналистики и правде жизни. Поэтому он стал первым человеком, с которым Черепахин связался из Москвы.

— Что там у тебя происходит? — сразу отозвался наставник. — Мне Оля звонила, что-то невероятное рассказала: какой-то репортаж, арест, побег — полный бред! Начал выяснять по своим каналам, ты же знаешь, у меня есть кого спросить — тишина, как будто и не было тебя никогда в Лугани. Что случилось, где ты?

— Я попал в темную историю, Лаврентий Николаевич. Все закрутилось вокруг газа… Мне нужно найти двух человек, специалистов в этой сфере. Записывайте: Губарев Андрей — химик, кандидат наук, и Михайлюк Степан Тарасович — доктор наук, профессор. На них много ссылок в Интернете…