Шрифт:
Крайко кашлянул и поправился:
— В смысле, совершил побег…
Опять поправился:
— Если официально считать — убыл в неизвестном направлении.
И кашлянув еще раз, добавил:
— Честно говоря, судебной перспективы по этому делу никакой и не было. Так что ни арестовать его мы не могли, ни розыск объявить… Прекратили дело — и все на этом закончилось.
— Обставились, значит, грамотно? — по-волчьи оскалился Юрист. — Оформили все, чтобы никто не подкопался? Дело просрали, свои жопы прикрыли и довольны? А ведь вам поручение серьезные люди давали!
— Так что мы можем-то? — виновато склонил голову Крайко. — По закону и так перегнули палку, когда его в камеру бросили!
Юрист махнул рукой.
— Ладно! Мне нужны все зацепки на него. Где он может прятаться? Может, есть дальние родственники, может, зазноба где-нибудь далеко имеется…
«Важняк» задумался.
— А ведь имеется одна ниточка! Дед Микола такой есть, бывший «лесной брат»!
Он полез в сейф, вынул тонкое дело, полистал, извлек криво оторванный лист бумаги с карандашной записью.
— Вот он! Проховыч фамилия. И живет в глуши — деревня Чернолесье, Чекулдаевского района…
Юрист подробно переписал информацию в небольшой блокнот.
— Что ж, будем сами искать, ваши огрехи исправлять! Бывайте здоровы!
Сделав вид, что не заметил протянутой руки, Юрист вышел из кабинета.
На улице ожидал черный «Рейнджровер» с его личной бригадой.
— Значит так, Бобон с Коляшей, берете тачку и гоните вот сюда! — Он вырвал из блокнота листок и протянул Бобону. — Находите этого деда и трясете: где журналист Черепахин? Заезжал ли, куда дальше собирался? Скорей всего он там у него и прячется!
— Достанем! — мрачно сказал Коляша. Бобон кивнул. Оба не были расположены к пустопорожним разговорам.
— Если он там — везете ко мне! — закончил инструктаж советник «Потока». И скомандовал водителю: — Примус, вылазь. Пойдешь к Семиногу, попросишь приличные «колеса». Потом кто-нибудь обратно пригонит.
Примус неохотно покинул свое место.
— Да у них здесь все тачки убитые. Одно старье…
— Ничего, разберемся! — сказал Юрист.
Бобон сел за руль, Коляша устроился рядом, и огромный внедорожник, набрав скорость, скрылся за поворотом. Примус проводил его печальным взглядом.
— Ваня, ты извини, конечно, но на хер кому сдался этот сраный репортаж? — сказал Переверзев после второго просмотра и выключил монитор. — Ему цена — три копейки в базарный день! За него никто не будет арестовывать, сжигать дома, убивать… Тут какая-то пурга…
В просторном кабинете остро пахло свежим ремонтом и новой мебелью. Офис занимал отдельный домик, с гостиничным номером «люкс», в котором и поселили Черепахина. Очевидно, дела у Игорька действительно шли неплохо.
— Если и пурга, то не я ее мету! — хрипло отозвался Иван. В его голосе вибрировало раздражение. — Но охота на меня началась именно из-за этого «сраного репортажа»! Значит, в нем есть что-то важное…
— Но где эта важность? Может, по глазам бородатого старикана видно, что накануне он нажрался до поросячего визга, как мы с тобой вчера? Грубое нарушение трудовой дисциплины и техники безопасности! И руководство этой гребаной станции, боясь, что их бардак выплывет наружу, протянуло свои длинные руки, чтобы уничтожить все экземпляры компрометирующей записи? Так, да? По-моему, чушь полная!
Игорь протянул толстую волосатую руку, взял со стола длинный узкий стакан и жадно выпил. Там был томатный сок с солью, острым соусом «Тобаско», черным молотым перцем, яичным желтком и водкой. По его мнению, эта смесь полностью снимала похмелье и возвращала к жизни даже запойного алкоголика.
Иван тоже выпил волшебный напиток, только без водки. Действительно, муть в голове и желудке стала осаживаться.
— Видел фильм «Разговор»? — спросил он и откашлялся.
Хрипота в голосе исчезла.
— Нет.
— Частный детектив записал невинную уличную беседу, а потом началась охота за магнитофонной пленкой, убили помощницу, и сам он едва спасся…
— И что?
— Еще был фильмец — «Крупным планом». То же самое: фотограф, невинные снимки в парке, и вдруг опасная круговерть вокруг…
— И что? — повторил Переверзев.
— А «Прокол» видел?
— Не видел. К чему ты клонишь?
— Там какой-то чудак записывает голоса птичек в лесу — что может быть невинней и безобидней?