— Да, всё так, — согласились с ним остальные.

— Однако, — продолжал председатель, — Несмотря на все наши сегодняшние успехи, мы не должны расслабляться.

— Это понятно, — пробасил швед, — Работать над улучшением качества нужно всегда. Но стоило из-за такой банальности собираться?

— Да, — подхватил японец, — чтобы похвастаться нашими успехами — мои, кстати, и не такие уж выдающиеся — можно было дождаться очередного собрания. К чему спешка?

— Я ждал этого вопроса, — председатель сел и продолжил. — Дело в том, что успехи могут вскружить нам голову. И мы кое-чего не заметим. Вспомните моего Колобка — сначала мир был прекрасен, и ничто не предвещало беды. Но появилась лиса — и всё! Нет Колобка.

— Можно без таких тонких намёков? — поморщился испанец. — Говорите уже прямо.

— Да, — подхватил автор «Рябы», — у тебя всегда была болезненная тяга к многословию. «Колобка» можно было на страницу уложить, а ты его растянул почти на лист.

— Нэ согласэн! — воскликнул грузин. — Харошей сказки далжно бить много!

— Прекратите, — остановил их председатель, — литературные споры — в том числе касающиеся и меня — прошу оставить до более благоприятных времён.

— Да не томите вы! — воскликнул итальянец. — Объясните уж понятно — что такое случилось.

— Я тоже хочу быстрее перейти к делу, но мне мешают, — председатель кивнул в сторону автора «Рябы».

— Ладно, — хмыкнул тот, — давайте уж к делу.

— А дело такое, — председатель набрал в грудь воздуха, напрягся и выпалил. — Грядёт упадок!

— Чего? Можете обойтись без высокого штиля? — швед нетерпеливого барабанил пальцами по столу.

— Хм, простите, — председатель кашлянул. — Просто я очень волнуюсь.

— А что за упадок нас ждёт? — поинтересовался японец.

— Дело в том, что пройдёт ещё пятьдесят лет — мелочь для нас, как вы понимаете — и про нас все забудут.

— Откуда такой вывод? — швед продолжал барабанить пальцами.

— Я тщательно проанализировал всё, что происходит и готов поручиться — нынешний взлёт вовсе не развитие. Это агония.

— Заявление сильное, — после некоторой паузы произнёс англичанин. — Хотелось бы увидеть основание.

— Справедливо, — отметил председатель. — Докладываю. Сейчас на дворе сороковые годы двадцатого века. Ещё тридцать лет назад взрослый человек был гораздо более религиозен и верил в большее количество примет, там, колдовства и так далее. Согласны?

— Ну, в общем да, возразить особо нечего, — выразил общее мнение притихшей аудитории немец.

— На мой взгляд, сложившаяся ситуация возникла из-за резкого ускорения прогресса. Ещё вчера люди если и летали, то только на примитивных воздушных шарах. А теперь? Некоторые уже запускают реактивные ракеты!

— Хочу напомнить, что я никакого отношения к ним не имею, — окинув всех тяжёлым взглядом, сказал немец.

— Как и все мы не имеем отношения к тому, что делают наши народы, — поклонился японец.

— Так вот, — кашлянул председатель, — ускорившийся прогресс выбивает у нас почву из-под ног. Чем меньше взрослых людей верит в сказки, тем меньше они будут читать их своим детям.

— Кстати, да! — хлопнул ладонью по столу француз. — Уже начались разговоры о том, что сказки бесполезны и их надо отменить. Я раньше не обращал на это внимания, думал — просто блажь, а вот сейчас задумался…

— Именно об этом я и говорю! — поддержал его председатель. — Если мы ничего не предпримем, то в ближайшие сто лет мы исчезнем. Мы на пороге гибели, коллеги!

Над столом повисла тяжёлая тишина. Авторы народных сказок молчали, переглядывались. Думали. Председатель тоже молчал, крутя мельницу большими пальцами сцепленных рук.

— Madonna mea, надо же что-то делать! — не выдержал итальянец. — Мы ведь не можем просто так сидеть и ждать.

— Именно за этим я вас и созвал, — вздохнул председатель, — чтобы что-нибудь придумали. Есть какие-нибудь идеи?

Все замолчали. В тишине стало слышно, как на улице простучал запоздалый трамвай.

— Так есть какие-нибудь идеи?

Авторы народных сказок молчали.

Потом несмело кашлянул якут:

— Если уважаемое собрание позволит, я бы хотел внести предложение.

— Да конечно позволим! — воскликнул председатель. — Говорите скорее!

— А что если обратиться к опыту Ганса нашего Христиана, так сказать, Андерсена?

— В смысле? — англичанин развёл руками и посмотрел на окружающих. — Можете говорить конкретнее?

— Я хочу сказать, — якут снова откашлялся, — Я хочу сказать вот что — наши сказки ведь мы не сами придумали.