Верт подходит ближе и произносит первые слова в это затянувшейся сцене:

— Кто будет говорить? Подними руку!

Хассаны переглядываются, тараторят между собой и один из них руку поднимает.

— Зачем пришли сюда?

Простой вопрос, тем более, что ответ написан на их одежде, оружии, и подтверждается таинством продвижения, уж кто-кто, а принц-то дожен был знать о проходе чужого войска, даже такого маленького.

— Гарвия нада! Кароль ходи. Наёмник, кароль охранять нада.

— Почему тайно пошли?

— Ясак больно балшой. Мы нада золото получай, зачем много отдай? Мы только ходи Гарвия. Никаго не трогай.

— А кто же вас туда пустит?

— Гарвия пропуск есть, Сара-Тон, началник печать делал.

— Какой начальник?

— Началник охрана.

— Покажи.

Из недр плаща добывается пропуск, упакованный в толстый кожаный пенал-тубус так солидно, что не вызывает никакого сомнения в своей подлинности.

— Зачем за нами шли?

— Нет, хазаин, не шли, прямо шли, дорога, а перевал другой ходил, кордон обошли. Ясак больно балшой.

— А чьи же следы искали?

— Зачем следы, дорога шли.

— Прямо? И не сворачивали?

— Зачем не сворачивать? Схадить сторонку надо, мы схадил, разве плохо? А потом прямо, хазаин.

— А этот что с вами делает?

— Эта — ирит. Боится шибко. Боится один ходить, просил вместе ходи.

— Чего он боится?

— Зачем моя знай? Дух злой боится, вартак боится, всё боится.

— А почему же он впереди шел, следы искал?

— Нэт, хазаин, зачем? Он сзади шел, карзина нёс тяжелый, нам не жалко, пусть идёт.

— А ты понимаешь, что мы будем делать, если ты врёшь? Ты же воин, где честь твоя?

— Зачем врать, хазаин, моя правду говори.

— Правду?..Значит, тяжелая корзина?

— Тяжелый, да, еле шел ирит.

Корзина предателя взмывает вверх из его клетки, перелетает в ячейку к допрашиваемому и шлёпается ему на голову. Она явно пустая, о чём Верт и так знал.

— Не ушибся?! Такая тяжесть?!.. Зачем врёшь?!.. Не понял ещё?! Из-за этого подлого ирита вы все здесь сдохнете! Все твои воины мёртвые будут. Я всё видел, когда он шел. Первый шел, следы искал. Зачем?

— Прости, хазаин. Стыдно говорить. Он дорога показать обещал, давно ещё. Мимо кордона. Мы — золото давать.

— Сколько?

— Два манэта. Один тому и один — другому.

— А что дальше?

— Вчера встретились, он просил, золото обещал, найти вас, хател убить малчишку, каторый ему руки ломал, сказал, там малчишки одни, а вы воины.

— У тебя есть сын, воин?

— Есть, хазаин, есть, далеко.

— А если я пойду твоего сына убивать? А тебе золото дам, ты и меня поведешь?.. Стервятники вы!… И сколько же он обещал?

— Кисть манэт.

— А если я тебе дам кисть монет, убьёшь его? Предателя?

— Убью, хазаин, что делай? Мы — наёмники.

— Сейчас вы не наёмники! И не воины! Вы — пленники. Будем вас вязать, не дёргайтесь, всё равно догоним. Это не мальчишки. Это разведчики!

Верт показывает рукой на моих ребят и я горжусь этим, а потом от злости сплёвывает и мне тоже противно глядеть на эти скисшие физиономии, а особенно на одну, с перебинтованными руками.

Дальше начинается привычный конвейер связывания в цепочки, который идёт двумя ручьями. Верт в одной, я в другой. Ячейка откупоривается, на руки и на шею пленённому сразу накидывается петля, которая вяжется к рукам уже стоящего.

Одежда прощупывается по всем швам и несколько потайных и метательных ножей, уже попали в корзину, булавки, браслеты, всё металлическое снимается, проверяются шапки, отдельно изучается содержимое корзин. На всякий случай, временно, спутываются и ноги, так что наёмники стоят смирно, а после проверки садятся.

— Командир, а это что?

— Атдай, хазаин, это амулет, злой дух гонять, атдай, зачем тебе?

Я беру в руки чёрный кусок то ли камня, то ли кости и чувствую то тепло, о котором мы только сегодня говорили с принцем.

— Верт! Иди посмотри, это он?

Принц отходит от своего 'ручья', идёт ко мне, и я уже вижу, что угадал.

— Да, это то, о чём я говорил. Я теперь понял, почему подумал, что у них есть колдун, всё из-за этого камня. Только давай потом об этом поговорим, ладно?