— Для чего?

— Ты на службе человечеству — забыл? И ближайшая задача — плазма.

— А как же противометеоритный зонт Солнечной системы?

— Ты знаешь, с какого бока подойти к теме? Вот и я. Может, познав основы мироздания, мы ближе продвинемся и к ней.

— Где и как будем изучать плазму?

— Здесь. Думаю, с Венерой поладим.

— Любовь Александровна?

— Останется на Земле или где пожелает. Здесь ей не место. Ты поможешь мне?

— Вы расстаётесь?

— Так будет лучше.

— Тебя влечёт богиня?

— Не буду отрицать — и это имеет место.

— Создатель, ты постоянно идёшь на поводу своих страстишек, и столько времени потрачено впустую.

— Впустую? Что ты понимаешь, виртуальный сверчок. Я только тогда и жил, когда любил….

— Послушай, Создатель, Венера — не женщина, это плод твоего воображения. Она субстанция, энергетика планеты, фантом. Ей ничего не стоит предстать в обличии дракона и схрумкать фантазёра за его же собственный страх.

— Она была страстной и нежной.

— А ты невинный и романтичный. Сейчас роли изменились. Помнишь — у неё не было лица, когда она говорила про белую заразу? Но и ты тогда не трясся от страха. Явись сейчас….

— А я явлюсь бесстрашным. Ты ведь поможешь управиться с чувствами?

— Если убедишь в реальности своей задумки.

Нескончаемый спор у экрана компьютера.

На Венере ночь. Мы влетели в тень планеты, и она контрастнее показала масштабы извержений — огненные змеи свернулись в океаны огня. Но оставались ещё горы.

— Что это? — Люба встрепенулась в кресле.

Тёмные пятна горных складок озарились белым сиянием и начали менять свои очертания.

— Билли?

— Реакция термоядерного деления.

— Атомный взрыв?

— Скорее реактор объёмом в целую планету.

И бортовой компьютер:

— Интенсивное излучение — опасно для жизни.

— Уходим, — сама себе дала команду Люба.

Флаер увеличил орбиту, но всё ещё находился в поле притяжения планеты. Мы продолжали наблюдать за Венерой.

— Не слышу упрёков, — подала голос Люба.

— Мы вернули планету в архаичное состояние. Миллионы лет эволюции коту под хвост.

— Сильно, но не смертельно. Придумай ещё что-нибудь.

— Нам надо расстаться, Любовь Александровна.

— Прямо здесь или до Земли потерпишь?

— Прости меня за всё.

— Считай, ничего и не было. Теперь не мешай.

Люба связалась с ЦУПом и попросила перемещение на Луну.

Луна. Взлётная площадка строящегося города. Мы прощаемся с Любой. Глаза прощаются, а мысли ведут диалог.

— Справишься?

Со мной Билли — конечно, справлюсь.

— Справлюсь.

— Куда теперь?

— В Москву. Хочу побывать в родных чертогах. Поплакаться за ушедшие годы.

— И напиться?

— Святое.

— Потом?

— Хочу вернуться на Венеру.

— В термоядерное пекло?

Я промолчал.

— Считаешь, нашим отношениям нет перспективы?

— Пробовал найти место рядом — не получилось. Теперь твоя очередь. Только повремени, дай отдышаться.

— Тогда, прощай.

— Будь счастлива.

— Увы, не дано.

Люба поднялась в летательный аппарат. Закрылся люк-трап. На минуту тарелка зависла над площадкой, и исчезла в тёмном бархате звёздного неба.

Поднимаюсь в свой аппарат.

— Просвети, Билли, что тут нажимать?

— Передай в ЦУП координаты посадочной площадки. Планируемой — эту они и так знают.

Через минуту приземляюсь в Москве, в многострадальной хоккейной коробке. Иду двором (лететь не решился), встречаю Жанку. Жанну Викторовну.

— Квасу хочешь?

— Неси.

Квартира пуста. Выложил на стол семейные фотографии, пожелтевшую бабушкину коробку. Выставил батарею спиртного. Гитару под руку. Снял оптимизатор. Наполнил рюмку коньяком.

Земля вам пухом, родные мои!

Пошелестел фотографиями из пожелтевшей коробки. Бабушка, моя старенькая бабушка. Выпил водки. Утёр слезу. Взялся за гитару.

— Ты жива ль ещё, моя старушка?

Жив и я, привет тебе, привет….

Глянцевый портрет в рамочке — мама в зюйдвестке за кустом багульника. Улыбающаяся, молодая, красивая мама. Наполнил рюмку водкой. Что спеть тебе, родная?