Журнал «День и ночь» 2010-1 (75)
вернуться

Анистратенко Ася
Шрифт:
* * *
Я боюсь, чтобы ты мне чужою не стала, Дай мне руку, а я поцелую её. Ой, да как бы из рук дорогих не упало Домотканое счастье твоё! Я тебя забывал столько раз, дорогая, Забывал на минуту, на лето, на век, — Задыхаясь, ко мне приходила другая, И с волос её падали гребни и снег. В это время в дому, что соседям на зависть, На лебяжьих, на брачных перинах тепла, Неподвижно в зелёную темень уставясь, Ты, наверно, меня понапрасну ждала. И когда я душил её руки, как шеи Двух больших лебедей, ты шептала: «А я?» Может быть, потому я и хмурился злее С каждым разом, что слышал, как билась твоя Одинокая кровь под сорочкой нагретой, Как молчала обида в глазах у тебя. Ничего, дорогая! Я баловал с этой, Ни на каплю, нисколько её не любя.

ДиН стихи

Литературное Красноярье

Татьяна Долгополова

От себя

Мы с тобою сегодня выглядим несерьёзно. Мы с тобою сегодня выглядим не комильфо. Ведь вчера мы с тобой зажигали коньячные звёзды, о которых мечтал сам Даниэль Дефо. Мы с тобою, как робинзоны, куда-то плыли… То ли плот, то ль паром — каждый думал о нём, как хотел. Вот и остров. и мы с тобой без особых усилий превратили его в пятизвёздочный гранд-отель.
* * *
Пусть покажется кому-то нереальной эта встреча: за моим окошком — утро. за твоим окошком — вечер. Относитесь проще к чуду, ведь оно всегда не ново: для меня — приправа к блюду, для тебя — венок лавровый. Опрокинем одним махом одинаковую дозу: мой коктейль — вода и сахар. твой коктейль — вино и слёзы.
* * *
Ранним-ранним синим утром в луже плещется звезда. Ей покойно, ей уютно, как за пазухой Христа. А со мной покой не дружит, а моя душа пуста. Оттого ль, что я не в луже? Оттого ль, что не звезда?..
* * *
А сегодня в восемь дождь разбился оземь, Бог знает, на сколько маленьких осколков. Люди знали: это умирает лето. Так сегодня в восемь появилась осень.
* * *
Перед сном больше думать не о чем. В голове одни только мелочи. Ни с тобою, ни в одиночестве править миром мне больше не хочется. И совсем не хочу украдкою доставать из памяти сладкое. Всё обдумано, перемечтано. Перед сном больше делать нечего.
* * *
Не познал он домашний уют. Он полжизни мотался по свету. И когда ещё люди найдут его письма, лежащие где-то. По карманам полно мелочей: зажигалка, билет на маршрутку… Только не было связки ключей в его старенько кожаной куртке.
* * *
Пустеет дом. Всё реже гости. Качели старые скучают. Как много яблок в эту осень… Как много в воздухе печали… Ещё полно тепла и света, ещё не улетают птицы, и паутина между веток ещё на солнце золотится. Но что-то небо бледным стало, а скоро вовсе белым станет. И старый дом вздохнёт устало и на зиму закроет ставни.
* * *
Вот и всё. Развязали узел. И при этом никто не струсил. От доверья и недоверья разлетаются пух и перья. Вот и всё. Умирает птица. Только сердце ещё дымится.
* * *
Котёнка положив на пузо, чуть вздрагивая шёлком век, спит моя боль, моя обуза, спит мой любимый человек.

ДиН стихи

Дмитрий Мурзин

Разрыв шаблона

Замысел для рассказа стал эпопеей В двух частях: «Выпивка» и «Закуска». Просишь короче? Короче я не умею. Хочешь о грустном? Что же, давай о грустном. Сбегал за литром с первого гонорара. Не приходя в себя, стал «каким-то кем-то». И под фанфары с запахом перегара Вносит в культуру свою нетрезвую лепту. Угрюмо твердит, что мы — впереди Европы, Что нету такого ни в Старом, ни в Новом Свете, Что накопили изрядный духовный опыт, Чтоб передать его этим… как его… детям. Держит ответ, не помня о чём спросили. Будет банкет — всё остальное не важно. Потом твердит, что страшно трезветь в России… А пропивать Россию уже не страшно?
* * *
Выключи свет. Задохнись в полумороке мрака. Думать о смерти не поздно уже и не рано. Стыдно быть плевелом, но полновесности злака Не ощущаешь в себе, до второго стакана. Стыдно и тошно. Хоть совесть теперь и не модна. Пули ещё не отлиты, не льются слёзы, Можно дышать, да только дышать свободно Не получается. Даже в презренной прозе.
* * *