Как Рийский вывернувшись, плюнул в лицо стражнику и, расхохотавшись, показал неприличную комбинацию из трех пальцев. Как подлетает к столу пара стражников в намерении схватить побелевшего Ашиора и спокойного Лаера, леденящей душу улыбкой остановившего их.

Смотрел, как Ирте со связанными руками сшиб с ног собирающегося вести его стражника и, сбив с него шлем, ногой размозжил лицо. Как предупреждающей грозной тенью распахнул за его спиной крылья орел, и ровный голос Ирте произнес:

— Я пойду сам. Кто коснется меня пальцем подохнет в муках.

Видел, как запоздало влетевшая пара магов метнула смертоносные заклятия в Рийского. И как они разлетелись бледным десятком жалких искр от, потрескивающей от своей мощи ограждающей стены Хранителя.

— Он же сказал вам, жалкий сброд, что идет сам. — Ледяной голос Хранителя не оставил шестнадцати бойцам и спешно согнувшимся в поклоне магам никакого выбора.

Ирте кивнул ему, и Лаер убрал стену. Гвардейцы в замешательстве глядя на Хранителя, неохотно покинули застуженный дом. Ирте напоследок поймав взгляд посеревшего деда, ободряюще улыбнулся, и по-мийски одними губами шепнул: "Я вернусь".

Лаер залпом выпил настойку, привыкая к вяжущему приятному горьковато-сладкому вкусу. Ашиор страшно, по-мужски без слез, плакал, рассеяно повторяя оброненное внуком "Я вернусь". Времени мало. Лаер выглянул в окно. Пытать его начнут до рассвета. Гонца в Квест к правителю отправили, как только снарядили гвардейцев.

Лаер безотчетно оглаживал большим пальцем ободок кольца. Кое-какие мысли появлялись, но он знал, какого титанического труда ему будет стоять убеждения Мирея. Да и цена этой афере не пара монет, а если на службе городской стражи стоит кто-то весьма патриотичный, то шансы стремительно падают к нулю. Но все же попытаться стоит.

Взгляд скользнул по застывшей фигуре в проеме.

— Подойди ко мне, — поманил пальцем Лаер, не поворачиваясь к Уне.

Когда девушка подошла, усадил ее рядом, крепко обнял, чувствуя взволнованное и такое успокаивающее биение ее сердца.

— Послушай меня Уна, у нас возникли проблемы. Я сейчас уйду. К обеду явится Смотритель, если меня не будет, скажи, чтобы он нашел Ювелира, и вы все вместе покинули город. Поняла меня?

— А ты…

— Ты меня поняла?

— Да. — Помедлив, кивнула девушка. — Но…

— Тише, — Лаер поднял ее голову за подбородок и взглянул в испуганные серебристые глаза, — я же обещал, что везде найду тебя, помнишь? Я приду за тобой. Где бы ты ни была…

Он нежно поцеловал дрожащие губы, и прижался лбом ко лбу, ловя ее дыхание. Она только его. Его Талант. Его сила. Его смертельный удар по другим Хранителям. Его, только его…

— Защиту возводить? — не отрывая взгляда от серебристых глаз, негромко поинтересовался Лаер у Ашиора.

— Сам справлюсь. Как-никак десять лет Хранителем отпахал, кое-что помню… — рассеянно махнул рукой Ашиор.

Уна недоуменно посмотрела на деда, добро и грустно улыбнувшегося ей одними глазами.

— Прошу вас, вы должны понимать, как ценна ее жизнь для меня. — Лаер скользнул губами по девичьей скуле, вводя девушку в смущение от столь неприкрытых при постороннем человеке ласк.

— Можешь не беспокоится. Все будет в лучшем виде. Только… вытащи его.

Лаер кивнул и, поднявшись, потянул за собой Уну. В сенях добротная входная дверь все-таки вытерпела беспощадный натиск гвардейских сапог, и гордо висела на одной петле, впуская в промороженное помещение хулиганистый сквозняк, играющий с рассыпчатой мелкой поземкой по всему коридору.

Лаер накинул куртку, поверх на спине крест-накрест расположил ножны с мечами и зашнуровал сапоги. Уна зябко ежащаяся терпеливо ожидала, пока Лаер оденется. Хранитель беспечно ухмыльнулся, поймав ее обеспокоенный взгляд и прижав к стене, стал осыпать лицо поцелуями.

— Не надо… — с усилием отстранила его она. — Выглядит, как будто ты прощаешься.

— Прощаться мы будем по-другому, — многозначительно хмыкнул Лаер, ловя ее за подбородок и согревая губы дыханием.

— Нахал. — Возмущенно начала вырываться Уна, отчаянно покраснев и сжав кулачки.

— Вообще-то я имел в виду что-то вроде изысканного ужина при свечах под ненавязчивую музыку струнного квартета. Но твоя идея мне нравится больше.

— Хам.

Лаер усмехнулся, и, сжав ее так, чтобы она не могла пошевелиться прошептал:

— Мы можем долго не свидится. — На тот момент Лаер даже не подозревал, что он окажется прав. Он лишь желал увидеть волнение, тревогу за него в серебряных глазах. — Я просто хочу запомнить твой вкус, чтобы внушать себе, что ты не сон, ты не плод моей фантазии и не доказательство моего безумия. Ты есть, такая маленькая, теплая и такая… моя. Поцелуй меня.