Она достала из полевой сумки топографическую карту и развернула ее на коленях.

На блестящей глянцевой бумаге то сходились, то расходились коричневые линии — горизонтали. Между ними извивалась синяя нитка реки.

Старик не ответил, с недоумением рассматривая карту.

— Вот здесь на карте видно, — продолжала Лидия Петровна, — что устье речки расположено в глубоком ущелье. Там есть водопад?

Басаргин утвердительно кивнул.

— Так… Значит, водопад, — вслух размышляла начальница отряда. — Значит, тропа идет по склону и, наверное, по левому: здесь горизонтали пореже… Тропа идет слева по течению реки? — повторила она, уже прямо обращаясь к Басаргину.

Старик еще раз чуть заметно наклонил голову и потянулся за угольком. Димке показалось, что гостем овладевает какое-то беспокойство: он приподнялся на колени, опять сел, начал подбрасывать в огонь сухие ветки, сваленные грудой около костра. А Лидия Петровна как ни в чем не бывало продолжала свои расспросы.

— Километрах в двух от устья долина расширяется, и там, наверное, есть хорошее пастбище для лошадей? Вода тоже должна быть?

— Вода нет… Вода летом сохнет.

— Совсем? И даже ключиков небольших нет?

— Совсем нет. Никакой вода нет.

— Плохо, очень плохо. Без воды мы работать не можем…

У костра снова стало тихо. Слышались только легкое потрескивание смолистых пихтовых веток да приглушенный шепот старых кедров.

— Как же так? — задумчиво протянул Борис, до сих пор молча слушавший проводника. — Где же тогда пьют козлы и маралы? Если их там много, значит, и вода для них должна быть…

— Может быть, они в соседнюю долину бегают, — предположил Димка.

— А может, к озеру, — добавил Басаргин. — Вершина горы озеро есть…

Больше от него ничего нельзя было добиться. Завернувшись в шубу, он прилег тут же у костра и, казалось, сразу уснул, успев только сказать:

— Спать надо… Скоро идти надо.

— Загадочная история, — прошептал Димка и взглянул на Лидию Петровну. — А мы все-таки побываем в Долине Смерти?

— Обязательно, Дима. И очень скоро. Не только побываем, но как следует изучим ее. Может быть, она и откроет нам свою тайну.

Когда рано утром Димка вылез из палатки, Басаргин уже собирался в дорогу. Леонтьич кипятил воду.

Ветер дул все так же порывисто, но небо было спокойным и прозрачным.

— Эх, опять дождь нет, — ворчал Леонтьич, подбрасывая в костер хворост, — В степи трава горит, хлеб горит. Шибко плохо народу будет.

— Шибко плохо будет, — механически повторил Димка, внимательно наблюдая за Басаргиным. Ему не давала покоя мысль о том, что где-то он уже видел этого старика.

Подошла Лидия Петровна.

— Куда собрались, дед? — спросила она гостя.

— Туда пошел, — махнул Басаргин рукой в сторону долины.

— Охотиться будете?

— Мало-мало буду.

— А дождя сегодня не ждете? Ветер сильный…

— Ветер есть, дождь нет, — решительно заявил охотник.

То же сказал и Леонтьич:

— Нынче дождь не будет.

Димка еще с вечера заметил, что он почти не разговаривал с гостем. Только когда Басаргин затруднялся подобрать нужное ему русское слово, Леонтьич подсказывал. На родном языке они за все время перебросились двумя-тремя словами.

— А может быть, вы с нами пойдете? — продолжала Лидия Петровна. — Дорогу показали бы… Леонтьич говорит, что забыл.

Басаргин перевел взгляд на проводника, помолчал и сухо отрезал:

— Нет. Колхоз надо.

— Что вам, старику, в колхозе делать?

— Дело есть, — уклончиво ответил старик и что-то добавил по-своему.

Леонтьич перевел.

— Тебе, говорит, тоже ходить не надо. Плохой место. Худо будет.

— Значит, не хотите указать тропу?

— Пошто нет? — неопределенно протянул охотник. — Однако, колхоз надо.

Старик поднялся и, не оглядываясь, направился к своему длинногривому мышастому коньку.

Так, ни с кем не простившись, он и уехал.

Димка долго следил за сгорбленной фигурой одинокого всадника, жалкого и почему-то неприятного.

— Ну, скорее завтракать, и по местам! — скомандовала Лидия Петровна. — Светлана, наверное, давно в маршруте.

Ребята послушно расселись у костра. Вода в котелке уже кипела и выплескивалась прямо в огонь.