Шрифт:
Мария понимала, что родители никогда не узнают место, где с её попустительства сняты телевизионные рекламные ролики. У нас не было телевизора. Но она прекрасно сознавала также, что бабушка или какие-то мамины и папины друзья могут заметить сходство и сказать им об этом. Поэтому она очень заботилась о том, чтобы режиссёр в своих съёмках не заходил далеко.
А когда разрешала снимать в какой-нибудь комнате, то задолго до приезда съёмочной группы часами переставляла там мебель и перестилала ковры. К приезду режиссёра это была уже совсем другая комната, которую не узнала бы даже я, прожившая в ней, если не считать двух дней, всю жизнь.
Увидев меня, Мария рассвирепела:
– Я же велела тебе не выходить из дома!
– Извини. Мне нужно спросить у тебя одну вещь.
– Вернись сейчас же в дом!
– Да ладно, Мария…
– Вернись, я сказала!
– Только одну вещь…
– Фррр…
– Прошутебяпрошутебяпрошутебяпрошутебяпрошу-тебя!
– Нет!
– Ну хоть на половинку этой вещи ответь…
– Фрр…
– Кто такая Леда?
Мария посмотрела на шишку на моём лбу и помассировала её, втирая мазь.
– Если обещаешь никому не рассказывать, что видела, скажу.
Мария в последнее время неплохо освоила шантаж. Прошлый раз она заставила меня пообещать, что я никому ничего не скажу, в обмен на глоток виски, оставленного каким-то актёром у камина. Мария не обладала особой фантазией. А я в свою очередь довольствовалась совсем немногим.
В этот раз она повела себя умнее – сделала действительно неплохую ставку. На свете не было ничего, что мне хотелось бы узнать больше, чем кто такая Леда.
– Обещаю.
– Торжественно?
– Торжественно. Так кто такая Леда?
– Ты. А теперь марш немедленно в дом, или завтра же отвезу тебя в школу.
Я умчалась, только пятки засверкали.
Войдя в дом, я услышала, что звонит телефон, и так понеслась в синюю гостиную, что едва не набила себе на лбу вторую шишку.
– Марио? – спросила я, запыхавшись.
Никакого ответа.
– Марио, это ты?
– А кто это?
– Леда.
– Быть не может…
– Я знала, что это ты, Марио.
– Но как же это получается – звоню Руббертелли, а попадаю к тебе?
– Мария не знает, кто такая Леда.
– Я хочу сказать… у меня же правильный номер… Мне только что повторили его…
– Как чудесно, что ты позвонил, Марио…
– … мне дала его мать, не кто-нибудь…
– Ну так теперь расскажешь, кто такая Леда?
– Я только что звонил его матери. Она повторила номер… Цифру за цифрой, чёрт бы побрал и её тоже. И набирал я аккуратно, внимательно, я уверен.
– Леда красивая?
– Так что же мне делать? Если даже у его матери неверный номер, как разыскать его?
– И верит в Бога?
– И где ещё найти такого же специалиста, как Руббертелли…
– Леда – балерина?
– …
– Ответь, Марио!
– Да что я должен тебе ответить, чёрт бы побрал и тебя тоже!
– Кто такая Леда?
– Нет. Не скажу. Ты слишком мала.
– Но ты же сказал, что…
– «Но ты же сказал, но ты же сказал…» Нет, это ты скажи мне, почему я всё ещё разговариваю с тобой…
– Хорошо, что позвонил мне, Марио.
– Но я не тебе звонил, чёрт тебя подери!
– Но ведь позвонил.
– Нет, не звонил я тебе.
– А вот и звонил!
– Да ладно, брось!
– Но это так!
– Говорю тебе – нет! Я не тебе звонил, можешь это понять? Я набирал номер Руббертелли… Потому что это его номер… И если даже его мать не знает … А отвечаешь ты…
– Марио…
– Ну…
– Почему ты так разговариваешь?
– Как так?
– Так…
– Так грубо, хочешь сказать… Ну так и скажи, никогда не бойся говорить правду…
– Почему ты разговариваешь так грубо, Марио?
– Потому что не нахожу Руббертелли, вот почему!
– А с Руббертелли ты лучше разговариваешь?
– Ах, Ле… Вот пристала…
– Кто такой Руббертелли?
– Логопед, чёрт бы его побрал! И его мать заодно…
– Кто такой логопед?
– Человек, который учит правильно произносить слова…