Но тут вдруг оказалось, что священник уже слинял.

Солдаты заругались.

– Вон он пьет, сейчас мы его искупаем, и будет как тепленький! – выругался один из них. Отец хотел пойти, но тут его отстранили, сказав, что солдаты сами этим займутся и нечего ему видеть полковые секреты...

Я свернулась на руках Вооргота – мне хотелось спать, а ему было не тяжело, а мне хотелось прижаться к нему, и было легко и приятно.

– Ты можешь мне пока рассказать стихи, раз любишь... – вспомнив про любовь, чуть сонно пробормотала я ему, засыпая от переутомления.

Отец же вспомнил свое обещание и стыдливо подошел к Воорготу.

– Вооргот, можно вас на минутку... – загадочно сказал он.

Тот удивленно поднялся, передав меня маме.

– Я понимаю, тут нет вашего отца, чтоб он мог поговорить с вами перед браком и объяснить вам, что к чему... – шепотом сказал отец, – ну вы понимаете, ну как мать невесте перед браком... ну, я могу объяснить вам, что делать с невестой... Ведь вы не знаете, что такое галочки, как я слышал...

Стоявшие вокруг Вооргота офицеры подозрительно оживились. Вооргот сначала даже не понял, что ему сказали, а когда понял, то лицо у него вытянулось. Глядя на лица солдат, подозрительно вытянувшихся вдруг в абсолютной тишине в нашу сторону, он понял, что место в истории, по крайней мере, армейской, ему уже обеспечено. Он на глазах становился живой легендой, о которой еще долго будут рассказывать.

– Но... – побурел он.

– Вы не волнуйтесь... – тихо сказал отец. – Раз вашего отца нет, чтоб он вас научил, я вам сейчас все объясню, ну как мать невесте...

– Я уже все знаю сам!!! – зло брякнул Вооргот.

Теперь уже даже никто не притворялся, что не слушает, а жадно боялись упустить хоть слово.

Вооргот зверел на глазах.

– Да знаю я всё! – не выдержал и заорал он.

– Папа, он говорил, что уже знает, он учился в Итоне... – заявила через головы всех я, забыв, что мне слышать это не положено. – Вооргот, ты прости, пап'a долго не был в Англии, был оторван от Родины и не в курсе, чему учат в Итоне... – церемонно извинилась перед всеми я.

Судя по лицам офицеров, и закрытых от ужаса их глаз, а особенно по виду стоявших впереди перед эшафотом воспитанников Итона, жадно дублировавших разговор, Вооргот понял, что место в истории, по крайней мере Итона, ему уже обеспечено.

– Он сказал, что знания его, полученные там, крепки, и у него была хорошая практика... – добавила я, пытаясь успокоить Вооргота.

Вооргот почувствовал, как у него вытаращиваются глаза, и как, судя по вниманию школьников, что это такое, когда ты на глазах превращаешься в живую легенду.

– Легендарный ответ! – слышала я восторженный шепот. – Это правда, что ему предложили переговорить перед свадьбой с отцом, как мать с невестой, чтобы объяснить?!?

– Но я боюсь, что он все забыл с того времени, как учился, – рассудительно добавила совсем по взрослому я, немного, правда напуганная их реакцией. – Знаю я, знаю, как они учатся...

– Я могу поговорить с мальчиком, чтобы заменить ему отца... – предложил Воорготу каждый третий из офицеров, но почему-то глаза у него вылазили.

– Ну уж нет!!! – рявкнул, подпрыгнув Вооргот.

– Ты испугался и отказываешься? – в ужасе растеряно спросила я. – Ты все забыл и перепутал? Я слышала, что у невест бывает предсвадебный синдром, когда они вдруг начинают бояться, сомневаться и отказываться?

Вооргот смирился, что в историю он уже вошел. Судя по оглушенному виду окружающих. И теперь надвинул на глаза воротник, лишь бы кто-нибудь его в этом виде не узнал. И что-то бормотал себе.

Но отец всегда был человеком долга. Он понял, что это нужно прежде всего мне. И к тому же он совершенно замотался с этими хлопотами.

– В общем так... – сказал он. – Галочки это...

Вооргот вскочил до потолка.

– Я давно хотел поблагодарить вас, за то, как вы воспитали дочь, – рявкнул, перебивая, он.

Отец поклонился.

– Я понимаю, вы смущаетесь, но все мы делаем что-то в первый раз. В общем так – у мужчины есть внизу... – все равно начал отец, понимая, что тот во власти ложного смущения и не может сам решиться попросить старших пояснить, и что человеку надо все равно помочь, он же потом лишь поблагодарит.

– И теперь решаю, сделать это ножом или пистолетом... – рявкнул изо всех сил Вооргот.

Отец отшатнулся.

– Но как же вы будете с моей дочерью... – растеряно сказал он. – Ваше ложное смущение приведут вас к катастрофе... Я помню, что дочь говорила, что у вас странные... гм... и китаец рассказал, что вы издаете звуки, думая, что женщинам этого...

– Хватит!!!!! – заорал Вооргот, которого подкосил вид лежащих вокруг эшафота солдат и школяров, особенно упившихся одновременным пересказом китайца индейцу той истории, которую он, будучи телохранителем, незаметно слышал, а теперь вводил в курс дела, чтобы были понятны слова отца... Образность и умение разведчика передать все в нескольких словах сделали свое дело – люди на земле стонали и корчились...