– Король повелел изнасиловать всех дев до одной!!!! – вне себя от ужаса кричала я, убегая со всех ног впереди.

Дикий визг сопровождал мои обезумевшие вопли. Периодически все начинали визжать...

Я тоже визжала до опупения, стараясь не отстать от коллектива, особенно когда мои товарки уставали. И тогда я их поддерживала... Естественно, вы понимаете, совесть не позволяла оставить их одних на этих извергов...

– Даю тысячу фунтов, кто притащит мне девку! – перекрыл безумный шум страшный звериный рык.

И тут женщины поняли, что вот оно, началась оргия. Даже невинные девочки сообразили, что началось самое страшное. Рев, визг и плач превысили все возможное... Никогда не думала, что можно так кричать, когда тебя даже убивают. Говорили, этот женский визг слышали за сотню километров, даже, кажется, замок зашатался, а стекла лопались и вылетали кусочками...

Все понимали, что уже всех женщин того, и извращенцы хотят только молоденьких... Девок нет... За них платят бешеные деньги, чтобы только... это самое... невинную девственницу...

– Дети мои, дети мои, – кричала в отчаянии я, жалея и спасая, как матерь, их всех.

– Я сейчас ее поймаю... – бешено ревел, как гудок, поверх всего постоянный бормочущий звук, чудовищным чудом перекрывая адский звук, добавляя всем скорости. – Поймаю, и...

– И что?!?

– Но дети у нее точно будут, – ревел вслед убегающим мужчинам адский нечеловеческий глас.

Крик достиг апогея. Никто и подозревать не мог, что люди могут так нечеловечески кричать. От этого адского визга волосы становились дыбом и кровь стыла в жилах. Что ж они там с ними делают, – с ужасом подумала я. От дьявольского, безумного крика у меня мороз бежал по спине.

Люди кричали, забыв про все. Поняв, что пришла толстая, страшная смерть, они кричали еще истошнее и страшнее. И от этого крика остальные сходили с ума еще больше, ибо там же с ними, о боже, что там делали!

Как-то Джекки, играя со мной, проговорился, что в замке есть тайные ходы. При этом его пальцы непроизвольно дернулись вот так. Напрасно он это сделал. Сменив за жизнь десятки тысяч домов, замков, дворов, многие из которых были весьма похожи на опасные притоны, я уже определяла тайники и скрытые двери и люки просто уже инстинктивно. А отточенная с детства наблюдательность облегчала это. Поэтому стена с рисунком из серебряных крестиков остановила мое внимание.

Я на мгновение остановилась, пропуская мимо себя женщин с риском для жизни, но глаз словно сам отметил рисунок из крестиков, которые были не так покрыты патиной, как остальные. Впрочем, обычный нетренированный взгляд даже за час их не выделил бы. Я иногда и сама не знала, как это я делаю. Так малыш, играющий на инструменте с раннего детства, уже не помнит и не понимает, как можно иначе. Точно так же автоматически я отметила тогда и почти незаметное движение пальцев принца.

Где-то минуту я прижималась к стене, оглядываясь, тщетно нажимая выделенные крестики в той последовательности, которая запомнилась по принцу или подобные варианты, которые могли быть. Голоса уже были рядом.

– Черт! – я выругалась про все люки вместе взятые.

И тут я увидела прямо перед собой отверстие – оно открылось почти неслышно, и я его даже не замечала, так ловко это черное пятно было замаскировано среди узоров. Сделано было гениально – здесь были такие зеркала, что даже открытую дверь обнаружить сразу не было никакой возможности, особенно в темноте. Чисто психологическая иллюзия была создана так, что зеркала маскировали провал. К тому же внутри на стенке был такой же самый узор, вернее оптически такой же, ибо ход был на самом деле вбок, а не прямо.

По коридору бежали солдаты, но они меня еще не видели. Не задумываясь, я шагнула туда. Там я опять увидела крестики и не думая нажала ту же комбинацию, что была последней.

Солдатики уже бежали прямо на меня. Я набрала еще одну комбинацию. А потом еще другую, беззвучно ругаясь сквозь зубы и тряся эту дверь.

– Смотрите в оба! – рявкнул кто-то почти уже над ухом. – Она не должна уйти. Мы ее выследили и обложили, она где-то здесь... Я сам хочу убить эту мерзость...

– Ого! – подумала я.

Он начал уже оборачиваться.

Положение было аховое. Я была в узком тупичке. Если сотня даже болванов выстрелит в эту сторону, то мне придется расстаться с бренным телом, а кнутом в этой трубе... И, хуже всего, я сама сюда залезла...

Я видела, как разворачивается его голова, а сама не могла даже выстрелить, ибо посчитала накладным тащить пистоль... Мерзость... Подумать только, – укоризненно думала я, готовясь прыгнуть.

Ситуация была пятьдесят на пятьдесят, где пятьдесят – это трупы, причем мои, но я уповала, что они плохо подозревают, кто на самом деле та девочка. Она для них пока только стерва. Ну, пусть позаблуждаются пока, пусть...