— Да, — сказала она.

— Той же ночью он сообщил нам о поражении Газларка, — сказал Астар. — Увы, эти Гоблины приплыли на день раньше, и одни приняли на себя удар врага. Тем не менее мы полагали, что мщение — в наших руках. Мы охраняли каждый проход и каждую тропинку, и нас было больше. Так что эту ночь мы выжидали, видя огни лагеря Кориниуса в Крозеринг Сайд, и собирались ударить на них рано утром. Ночь выдалась туманная, луна села рано. И правда, как бы ни была она горька, состоит в том, что в темноте вся армия Ведьмландии прошла мимо нас.

— Что? — крикнула Мевриан, — и вы спали, когда они шли мимо?

— В полночь, — ответил он, — мы получили надежное известие, что они ушли, а огни, которые все еще горели в его лагере, зажжены в насмешку над нами. По верным признакам мы убедились, что он резко повернул на северо-запад, и пошел верхней дорогой в Миланд над Броксти Хауз. Зигг с семью сотнями всадников отправился в Хесби, чтобы задержать их там, пока наши основные силы шли быстрейшим путем через Малый Равендейл. Понимаете, мадам, Кориниус должен был пройти по дуге, а мы пошли напрямик.

— Да, — сказала она. — Вы собирались задержать его в Хесби, и там он должен был сражаться, или отойти обратно к Джастдейлу, где он, скорее всего, потерял бы половину своих людей в Меммерской Топи. Иностранец никогда не найдет там дороги, тем более в ночной темноте.

— И, конечно, тогда мы бы точно разгромили его, — сказал Астар. — Но он стал петлять, как заяц, и обманул нас, когда наши основные силы поднимались на перевал: он повернул, как мы позже поняли, где-то в районе Гузсанда, и вместе со своей армией проскольнул обратно на восток прямо под нашим арьергардом. И это самый чудесный подвиг, о котором я когда-нибудь читал во всех военных хрониках.

— Не так громко, благородный Астар, — сказала Мевриан. — Не надо так громко хвалить Ведьм, и не думайте, что я считаю Зигга и Спитфайра худшими военачальниками, чем Кориниус, который благодаря своему искусству или удаче сумел ускользнуть от них.

— Тогда, дорогая леди, — сказал он, — приготовьтесь к самому худшему.

Ее серые глаза твердо поглядели на него. — Лазутчики сообщили нам, — продолжал Астар, — что они очень быстро прошли мимо Свичуотера, и, прежде, чем солнце поднялось над Гемсар Эйдж, мы уже шли по их следу, зная, что мы сильнее их. Мы надеялись настичь их и сразиться с ними еще до Ушка, ибо знали, что там они построили сильную крепость, которую мы вряд ли сумели бы взять штурмом.

Он замолчал. — Ну, — сказала она.

— Мадам, — сказал он, — мы, Демоны, непобедимы в бою, и это знает весь мир. Но в эти дни мы сражаемся как слепые или сонные, или, в лучшем случае, как те, кто неизвестно где потерял половину своей силы. Ибо мы лишились наших величайших воинов. Без них навалились на нас страшные несчастья и неудачи вроде той, что произошла под Скалой Тремнира прошлой осенью, когда наша армия была разбита наголову, и вот сегодня на Свичутерском Пути нас поджидала еще более худшая катастрофа.

Щеки Мевриан стали мертвенно-белыми, но она ничего не сказала, выжидая.

— Мы яростно преследовали их, — продолжал он, — и я уже объяснил вам, мадам, почему. Вы знаете, как близко подходят горы к дороге, когда идешь мимо Свичуотера, и берега озера на много миль окаймляют отроги гор, нижние склоны которых поросли лесами; и еще там много лесистых долин и узких проходов между отрогами, которые ведут наверх, в горы. День выдался туманный, и туман клочьями висел над берегами Свичуотера.

Мы шли очень быстро, и наш авангард был уже напротив Хайбанка, который находится на том берегу Свичуотера, началось сражение: и с их огромным преимуществом, ибо Кориниус разместил большие силы в горах справа от нас, поймал нас в ловушку и застал врасплох. Я не хочу подробно описывать вам, мадам, все печальные дальнейшие события, но в конце концов нас потопили в крови и наша армия перестала существовать. Вся. Где-то в разгар боя Зигг улучил мгновение и приказал мне, ради любви к нему, скакать в Крозеринг так, как если бы от этого зависела моя жизнь, и просить тебя немедленно уехать в Вестмарк, или на острова, или вообще в любое место, куда захочешь, прежде чем Ведьмы вернутся и схватят тебя. Ибо за исключением этих стен и кучки храбрых солдат, стоящих на них, больше тебя защитить некому, и никто не встанет между тобой и этими дьяволами.

Она по-прежнему не произнесла ни слова, и он сказал: — Разрешите мне больше не надоедать вам, самая прекрасная дама, этим грубым рассказом о великом несчастье. Внезапность катастрофы мешает мне говорить языком придворного. Но, уверен, я больше угодил вам, сказав грубую голую правду, а не галантную ложь, которая заставила бы вас подумать, что есть утешение там, где его нет.

Леди Мевриан встала и обеими руками обняла его. Свет глаз дамы походил на новый свет утра, пробившийся через серый туман, повисший над спокойной поверхностью горного озера, и она сказала голосом, сладким как голоса утра: — О Астар, не считайте меня такой нелюбезной или глупой. Благодарю тебя, мой дорогой Астар. Но ты сегодня еще ничего не ел, и, безусловно, как бы кошмарны не были новости, которые ты принес мне, после страшного сражения и долгой скачки тебя терзает ужасный голод. И мое гостеприимство не будет холоднее от того, что мы ждали не тебя и не с такими известиями. Покои для тебя уже готовы. Ешь и пей, а когда вечер кончится, у нас будет достаточно времени, дабы еще раз поговорить об этих делах.