— Сохраняются, — возразила Ники. — Это после первого визита ничего не сохраняется, кроме памяти. Потом всё сохраняется.

— Почему ты не сказала?! — возмутилась Софи.

— А ты не спрашивала, — пожала плечами Ники и… показала ей язык.

И они с Софией расхохотались. И у Софии сразу же пропало напряжённое выражение лица и морщинки со лба.

— Ты ищешь его? — спокойно поинтересовалась Ники, когда все успокоились.

— Да, — София выдержала её взгляд. — И ты знаешь, почему.

— А если…

— Я буду искать, — перебила её София. — Всё равно буду. Не мешай мне, Ники. И не смейся.

— Я не смеюсь над такими вещами, — Ники обошла стол и присела перед ней. — И ты знаешь, почему.

Они обе посмотрели на меня, и я понял. Встал и вышел из номера. И не было ни капельки обидно.

Мне трудно вспоминать, особенно теперь, когда Галлия невообразимо далеко, как мы тогда устали. Все. София казалась вечно бодрой и на всё готовой, но постепенно уставала и она. Я понимал — не успокоится, пока не проверит все свои две с лишним тысячи комбинаций. Шаг туда — сверка времени — шаг обратно — шаг туда — возвращение в точку слияния — делаем фото на память — возвращаемся — София записывает всё в память своего наладонника и даёт команду, куда и зачем идти.

Я даже не пытался ничего запоминать. Мне всякий раз предстояло вбирать чужую память и не пугаться того, что я там замечу. Но — странное дело — стоило мне вернуться, как память милостиво стирала всё то, что творилось не в этом мире. Ну или приглушала, ведь когда я возвращался, я снова помнил всё.

А мой «носители»? Они помнят то, что помню я? Если да, я им не завидую.

Прорыв случился на тысяча триста пятнадцатом «прыжке». Север — северо-запад — север — юг. Так мы шли. И когда вышли, все заметили, что время течёт по-другому. И София, покопавшись в своём наладоннике, минут за пять нашла, что это «реальность номер двести восемь».

И мы устроили пир на весь мир. София сияла, я никогда не видел, чтобы она так радовалась. Радовалась и Ники — видимо, достижение Софии её впечатлило. Ну а просто радовался — оттого, что они обе были рады. По совести говоря, я мало что понял в выкладках Софии.

Брюс и София, сон

— Ты довольна? — поинтересовался я. София была в роскошном платье изумрудного цвета. Да и в украшениях на этот раз себе не отказывала. И правильно делала.

Мы сидели в хижине, где-то на берегу Средиземного моря. То есть снаружи это была хижина, а внутри…

Внутри она была обставлена, как дворец арабского султана. И была во много раз просторнее. Я уже не удивлялся тому, что привычная физика и всё такое во снах иногда не работают.

Она кивнула. Мы сидели среди непередаваемой роскоши, на ворохе подушек. Она прислонилась ко мне, держа за руку, и молчала. Просто молчала.

— Да, — ответила она — я уже начинал думать, что она задремала. — Только не спрашивай «что дальше», — она тихо рассмеялась.

Именно это я и собирался спросить.

— Что дальше?

— Ты невыносим! — она ткнула меня в бок, повалила, а затем схватила одну из подушек и принялась бить — старалась попасть по голове. — Невыносим! Невыносим!

Мы долго не могли отдышаться. София посмотрела на измятое платье, подняла руки над головой и платье вновь стало безукоризненно выглаженным.

— Дальше? Мы поедем к ней домой, — София помогла мне усесться, села рядом. — Поможем ей справиться с самой собой. Потом поедем в другое место, и снова будем искать, искать, искать. Брюс, я не буду больше забирать тебя. Ей плохо без тебя.

— А тебе?

— Ей труднее, — она обняла меня. — Я уже почти ничего не боюсь. А она боится. Она боится потерять тебя. Идём?

— Подожди, Софи, — она повернулась ко мне лицом, улыбнулась.

— Ты молодчина, — я взял её за плечи, — я очень рад за тебя.

Она ещё раз улыбнулась, сильно сжала мою ладонь и махнула — идём, скорее!

Ники и Брюс, сон

— Ты боишься, Ники? — мы сидели на берегу моря. Ники тоже выбрала море. И тоже — безлюдье. Ни души, ни огонька.

Она кивнула, прижимаясь ко мне.

— Почему, Ники? Ты же сама учила ничего не бояться.

— Она, — Ники прикоснулась к своему лбу. — Я подумала, что мы с ней стали одним целым, а она просто пряталась. Я почти свела её с ума. Может, это её страх, я не знаю. Может, мой.

— Я не стану спрашивать, что дальше, — на всякий случай предупредил я. Ники рассмеялась, прикрыла лицо ладонями.

— Станешь, станешь, тебя не изменить. Брюс, — она опрокинула меня на спину, склонилась надо мной. — Я хочу отдохнуть. — Нет, — смеясь, она сняла с себя мои ладони. — Включи фантазию! Я хочу устать от отдыха. Выполняй!