— Да, разумеется, — Рено протянул ей ключ. — Мы взяли на себя смелость перенести туда те ваши вещи, что уцелели. Звонила ваша матушка, мадемуазель Доминик. Она настаивает на том, чтобы вы вернулись домой. Она была крайне категорична.

— Мы остаёмся в отеле, — вновь она оглянулась на меня, и вновь я кивнул. — Меня не запугать. Я компенсирую вам убытки, мсье Рено. Не спорьте.

Он коротко поклонился.

Брюс, отель «Мажестик», 30 июня 2010 года, 10:30

В обычных апартаментах была одна спальня, кабинет, гостиная и комната для отдыха. Почти что по-спартански, если вспомнить «Жасмин». Жасмином, правда, и здесь пало — повсюду.

Чемодан уже принесли сюда. Я покатил было его в комнату — разбирать, как Ники поймала меня за плечо.

— Не трать время, Брюс. Пусть каждый делает своё дело.

Я открыл чемодан, предчувствуя… да, предчувствия не обманули. Чемодан пуст. Вещи, должно быть, давно в шкафу.

— Верно, — она смотрела на меня и я видел на лице её бесконечную усталость. — Мне нужно сходить в «Жасмин». Сходишь со мной?

Не приказывает, но просит. И усталость — не игра. Я чувствую.

Мы пошли вдвоём.

В «Жасмине» уже вставляли новые окна — взамен выбитых. Кровь повсюду — там, в клинике, это не очень беспокоило меня, а здесь комок немедленно поднялся к горлу. Я и видел кровь, и чувствовал её запах. Ники махнула рукой рабочим — не обращайте внимания, и направилась в свою спальную. Я задержался. Мне показалось… почудилось, что фонтан в центре комнаты струится не прозрачной водой, а тёмно-пурпурной жидкостью Конечно, мне показалось. Я подошёл к фонтану и мир сдвинулся, потёк. Стало темно. Я видел людей в чёрном — они стреляли, дружно, в сторону двери. И падали, один за другим.

Я обернулся. У двери мне померещился силуэт человека — он стоял, держа пистолет двумя руками, и стрелял. И походило на то, что с каждым выстрелом одним противником становилось больше. Я не мог увидеть ни лица, ни даже очертаний — так, силуэт, не более того.

Видение смазалось и исчезло.

— Брюс, с тобой всё в порядке?

Ники. Стоит за спиной, держит меня за руку. Я осознал, что склонился над фонтаном — так, что ледяная вода бьёт мне прямо в лицо. Как не захлебнулся, непонятно. Я отскочил назад, едва не полетел кубарем.

— С тобой всё в порядке?

— Я видел…

Ники подошла к фонтану, медленно склонилась. Осмотрелась, оглянулась. Рабочие смотрели на нас с ней, не отрывая взгляда. Ники взяла меня за руку, повлекла в сторону спален. Закрыла дверь.

— Что ты видел?

Я рассказал, вкратце. Ники долго смотрела на меня.

— Сколько их было?

Я понял, о ком она говорит. Попытался вспомнить всё, что видел.

— Семь человек.

— С тем, что у двери?

— Нет, тот восьмой.

Она долго смотрела мне в глаза. Потом кивнула. Я только сейчас оглянулся — да, разгром. Откуда у них было столько боеприпасов? Столько пулевых отверстий — словно задались целью убедиться, что никто, где бы в комнате ни прятался, не уйдёт от пуль.

Ники быстро осмотрела содержимое шкафов. Ничего ценного. Больше — ничего ценного, всё порвано в лохмотья. Заглянула под кровать и направилась в свою спальную.

Там она сразу же открыла ящик столика, у самого изголовья. Поманила меня.

Там лежали амулеты. Те самые. Некоторые повреждены пулями, но почти все целы.

— Что видишь, Брюс?

Одиннадцать амулетов. Десять — тёмные, мёртвые. И только один — в углу ящичка, в форме змеи, кусающей себя за хвост, светится, слабо-слабо, как гнилушка. Я указал. Ники кивнула, взяла его, положила на стол, и через секунду амулет был прибит к крышке столика — тем самым ножом.

Мне почудился дальний, на грани слышимости, крик. Я вздрогнул.

Ники извлекла нож, сгребла амулеты в пригоршню и высыпала в карман.

— Всё, — она схватила меня за руку. — Идём отсюда, Брюс. Не оглядывайся, не смотри никому в лицо.

Едва мы вышли, как зазвонил её телефон. Ники мгновенно преобразилась. Я сразу понял, кто ей звонит.

— Да, это я, — голос той самой, неуправляемой и вздорной девчонки. — Нет, я остаюсь здесь, в отеле. Плевать я хотела на министра. Чтобы подумали, что я струсила?

Ей что-то долго выговаривают. Мы уже дошли до лифта. Ники смотрит внутрь — затем поворачивается и идёт к лестнице. Ладно, пешком так пешком.