С высот наслаждения они опускались медленно. Когда его дыхание успокоилось, а сердце перестало бешено стучать, Эрик вытянулся на полу рядом с Тиной, подвинул ее поближе к своему дрожащему телу и провалился в сон.

Проснулся он от холода. Тело затекло и не гнулось. В комнате было темно, неяркий свет проникал только через окно, за которым вьюжились крупные, словно кружевные снежинки.

Дрожа, Эрик поискал на ковре свою рубашку, накинул ее на Тину, затем, постанывая от боли в мышцах, отодвинулся от нее и с трудом поднялся на ноги.

Стоя голый посередине комнаты, потягиваясь, сгибая и разгибая суставы, чтобы избавиться от судороги, Эрик смотрел в окно на падающий снег. Он уже хотел поднять Тину и отнести ее под душ, когда свет автомобильных фар привлек его внимание. Эрик замер. Вслед за пятнами света на снегу появился большой крытый фургон.

Весь внимание, Эрик следил за фургоном, который сначала остановился, а затем медленно свернул на подъездную дорожку к дому напротив.

Идиот, громко выругался Эрик. И надо же было ему именно в этот вечер уступить своим желаниям. Он торопливо шарил в темноте, пытаясь найти на полу свои брюки и продолжая осыпать себя изощренными ругательствами.

– Что случилось, Эрик?
– сонным голосом спросила Тина.

– Я спешу, - пробормотал он, застегивая молнию на брюках и засовывая одну босую ногу в ботинок.

– Но... почему?

– Потому что мне надо быть к ним поближе и следить, - рассеянно ответил он, ища второй ботинок.

– Поближе?
– Кутаясь в его рубашку, Тина поднялась с пола.
– За чем следить?

– За доставкой наркотиков, - не подумав, брякнул Эрик, - в дом друзей твоего бывшего мужа.

– Наркотиков?
– воскликнула Тина.
– Ты серьезно?

– Совершенно серьезно.
– Эрик почти рычал вне себя от ярости и не думал о том, что говорит.
– Я видел, как на прошлой неделе туда доставили наркотики.

– Не может быть.
– Тина дрожала и плотнее натягивала на себя рубашку.

– А, вот он.
– Эрик наконец обнаружил второй ботинок и сунул в него ногу. Затем понесся к стенному шкафу, где висел его пиджак.

– Ты куда?

Эрик не удивился, когда она бесшумно стала рядом, так как слышал каждое ее движение. Влезая в пиджак, он повернулся к Тине.

– Я же сказал - мне надо понаблюдать поближе.
– Обойдя ее, он пошел на кухню, тускло освещенную ночником.
– Я выйду через заднюю дверь.

– Эрик!
– крикнула Тина, побежала вслед за ним и схватила его за руку.
– Если туда действительно доставили наркотики, тебе грозит опасность.

– Я должен, Тина, - нетерпеливо произнес он, вырывая руку, которую она крепко держала.

– Но почему?
– закричала она и с силой дернула его за руку.
– Почему ты?

– А кто же тогда?
– сердито отрезал он, теряя терпение.

– Полиция!
– Она сморщилась от боли, когда он наконец вырвал руку.

– Я и есть полиция!

Я и есть полиция.

Решительный голос Эрика, произнесшего эти слова, все еще отдавался в голове у Тины. Остолбенев, она смотрела широко раскрытыми глазами на заднюю дверь и не верила своим ушам.

– Полицейский, - тупо бормотала она.
– Эрик - полицейский.

Вопросы тут же стали возникать один за другим.

Откуда Эрику было известно, что сегодня вечером в дом напротив доставят груз? И как давно он это знал? Выходит, он переехал сюда, чтобы вести наблюдение за этим домом? Почему он не сказал ей об этом? И не следил ли он заодно и за ней?

Неужели Эрик мог поверить, что она замешана в том, что там происходит?

Задавать себе эти вопросы Тина могла, но вот ответить на них была не в силах.

Ее затошнило, охватил озноб, но не оттого, что на ней была лишь тонкая рубашка, доходившая до середины бедер. Рубашка была Эрика, а Эрик - полицейский.

А она? Она - простофиля, ее снова обвели вокруг пальца.

О Боже. Тина почувствовала, как подкатывает рвота, и, зажав ладонью рот, кинулась в ванную.

Эрик увидел, как мигнули задние фары, затем фургон свернул в конце улицы направо. Он отогнул рукав и взглянул на часы - 8. 16. Он ухмыльнулся - позже, чем на прошлой неделе, но приблизительно в то же время. Но тогда привозили мебель, а сегодня - маленькие белые картонки с надписью "Хрусталь" крупными черными буквами.