Шрифт:
385
Радха смотрит на темные предметы (грозовое облако, черные волосы, темно-синие шеи павлинов), так как они напоминают ей цвет Кришны.
Сводня — Радхе о страданиях Кришны
<3>Выслушай, Радха, старухино слово! С вестью печальной явилась я снова. Мука его на глазах возрастает, что я ни делала, — тает и тает. Скинул одежды, кудрей не расчешет, плоть ни едой, ни водой не потешит. Был золотистый, а ныне — как сажа, имя твое повторяет он в раже. Смотрит в пространство, речам не внимая, как деревянная кукла немая. Жив ли, недвижный, подобный утесу?.. Хлопка комок поднесла к его носу — дышит, но жизни почти не осталось. Ты поспеши, коли есть в тебе жалость! «Травами лечат больных лихорадкой,— молвит поэт, — он излечится Радхой!»Радха — Кришне
<4>Внемли ты просьбе великой! В смертном забвении, в каждом рождении будь мне отныне владыкой. Плоти стремлением, духа велением стала рабой твоей верной. Этим все сказано — я с тобой связана узами страсти безмерной. Близко ль, далёко ли — в мире иль в Гокуле [386] — разве найду я другого? Слышу ответное слово приветное лишь от тебя, дорогого! Думано, меряно, — сердцем проверено,— ныне владею я кладом. Место отрадное, место прохладное [387] найдено с ласковым рядом. Слабую, льнущую, милости ждущую не отвергай, тороватый! Думано, меряно: сердце потеряно, сердце возлюбленным взято. Если мгновение я в отдалении, тело душа оставляет!.. «В сердце расколотом станет он золотом!» — с чувством поэт добавляет.386
Гокул— деревня (ныне город) на берегу р. Ямуны, где, согласно преданиям, провел свое детство и юность Кришна.
387
Место отрадное, место прохладное… — В жаркой Индии благо связано с прохладой.
Радха — подруге
<5>Слушай внимательно, слушай, подруга: страсть тяжелее любого недуга. Пламенем стала любовь, а не светом — сколько я выдержу в пламени этом? Как головня, от огня я чернею. Злая любовь, что поделать мне с нею? Льется из глаз моих горькая влага. Кто говорит, что любовь — это благо?! Боль причинив мне и сделав несчастной, словно Творец, она стала всевластной. Молвлю я: «Этим Творцом всемогущим ты осчастливлена будешь в грядущем». <6>Страсти проклятие, смерти объятие [388] — пламенем жгут нас горячим. Оба понятия — словно заклятие, смех заменившее плачем. Боль — словно петля тугая. Птицею взвиться бы, вдаль устремиться бы, прочь от любви убегая! Милым полюблена и приголублена, в пламя я брошена ныне — сердце погублено, тело обуглено, вся я черна, как пустыня. Боль эта минет ли, сердце покинет ли? Ливень глаза иссушает… «Выживет, сгинет ли? Пеплом остынет ли?.. так Чондидаш вопрошает.388
В ор. первая строка построена на созвучии слов «любовь» (пирити) и «смерть» (мирити).
Кабир [389]
Перевод С. Липкина
389
Кабир— Стихотворения, приписываемые Кабиру, дошли до нас в составе священных канонов различных религиозных сект и течений Северной Индии, а также в устной традиции. Эти стихотворения являют большое разнообразие как в плане языковом (представлены различные диалекты Северной Индии), так и в плане содержания. О самом Кабире у нас нет никаких достоверных свидетельств. По-видимому, он жил в XV веке (скорей всего во второй его половине) и проповедовал учение, в котором слились элементы индусского бхакти и мусульманского суфизма, а также некоторые буддистские идеи (прослеживается, например, преемственность между Кабиром и «чарья-гити»). Бога Кабир называет разными именами, чаще всего именем «Рама», но Рама для Кабира не герой эпоса, а неопределимый, неописуемый Абсолют.
В начале XX века Р. Тагор (в содружестве с Э. Андерхилл) издал «Сто стихотворений Кабира». В книгу вошли некоторые из стихов Кабира, бытовавших в устной традиции и собранных бенгальским филологом К. Шеном. Р. Тагор отобрал стихи, созвучные его собственному мировосприятию, и переложил их на английский язык, пользуясь прозаическими бенгальскими переводами К. Шена. Книга сыграла немалую роль в «открытии Кабира» как в Европе, так и в самой Индии и стала заметным явлением в современной индийской литературе.
Подобным же образом нашему читателю впервые представил Кабира С. Липкин (Кабир. Лирика. Перевод с хинди С. Липкина. М., 1965). Следует иметь в виду, что С. Липкин во многих случаях сознательно убирал или изменял религиозно-философскую терминологию Кабира. В предисловии к названной книге он писал: «Тождественность Рамы и понятий добра, правды, любви настолько очевидна в произведениях Кабира, что в русском переводе, там, где того требует эмоциональное напряжение стиха, собственное имя бога иногда заменяется этими понятиями». Точно так же индийское слово «майя» («иллюзия», «иллюзорность бытия») С. Липкин обычно заменяет русским словом «корысть».
390
Рама— воплощение Вишну, праведный царь, герой «Рамаяны».