Шрифт:
– Жрецы хотели использовать болотников, но те оказались себе на уме?
– Хитрые и коварные твари! Они и меня хотели… впрочем…
– Ты полагаешь, мы принесем тебе в жертву, Мо?
– Конечно. Что уж об этом говорить?
– Напрасно надеешься! – неожиданно рассмеялся сотник. – Наши жертвы – цветы, ты же знаешь.
– Знаю. Но не верю. Мало ли что болтают?
– А вот убедишься. Знаешь, Мо, я полагаю, будет верным тебя отпустить.
– Отпустить?
– А на что ты нам? Иди своей дорогой и знай: мы не воюем с женщинами! Ну, что сидишь? Дай-ка я развяжу тебе руки… Сипак! Проводишь ее до… В общем, выведи к какой-нибудь тропе или речке. Я бы не хотел, чтобы ты возвратилась к озеру с нами. Думаю, ты и сама этого не хочешь. Ступай.
Молодая жрица поднялась и бросилась к лесу… Но тут же вернулась.
– Что? – усмехнулся Асотль. – Ждешь своего провожатого? Так он там, в лесу.
– Нет… Просто хотела попрощаться… – Подойдя ближе, она неожиданно обняла юношу, потерлась щекой. – Знай, что я… Я не буду ничего говорить, ладно?
Улыбнулась, ушла. Скрылась вместе с Сипаком в лесу.
А ближе к вечеру был устроен пир!
И, как водится, принесены жертвы.
Воины-ацтеки поступили честно, все сделали как и обещали: кто-то пел, кто-то, облачившись в платье Тла-Тла, грязно приставал ко всем подряд, кто-то…
А ночью, при свете луны, настала очередь девушек. И Асотля.
Молодой воин плясал, выполняя данный обет, в окружении красивейших обнаженных дев, одна их которых… Нет, еще не была его законной супругой, но…
Дождя не было, словно бы о том позаботились сами боги, парило, и жаркий влажный пар маревом дрожал в низинах. После танца Асотль взял Звездочку за руку, увлекая за собой к скалам…
И они вместе упали на мягкий мох…
– Тихо, тихо… – жарко шептала Ситлаль. – Мы же с тобой еще не совсем супруги…
– Все знают другое… Любимая…
И казалось, будто бы в целом мире не было сейчас ничего лучше, чем это сплетение гибких молодых тел, бьющиеся в унисон сердца и любовная нега под сенью дрожащего света луны и далеких звезд.
Глава 26
Красный Уицилопочтли
Лето – осень 1325 г. Озеро Тескоко
…Все произошедшее еще не завершилось настолько, чтобы можно было его переложить на бумагу и описать.
Франсуа Мориак. «Подросток былых времен»Итак, ацтеки ушли за одну ночь. Сбежали от превосходящих в десятки раз сил врагов, быстро собрали пожитки и ушли – им было не привыкать к странствиям, недаром Мешикальтцинко больше напоминал просто скопище убогих сараев и хижин. Временная столица, только до тех пор, пока чужаков жалуют надменные правители колуа. Каждый житель прекрасно знал это, и каждый ощущал себя временщиком, перекати-поле – сегодня здесь, завтра там.
Воины колуа не преследовали беглецов, опасаясь шочимильков или чалко, не преминувших бы напасть на беззащитный Колуакан. Ворвавшись в опустевший город, они лишь разрушили храмы и сожгли дома, после чего убрались восвояси, выслав лишь небольшой отряд против обнаглевших хозяев болот – странного племени жестоких каннибалов.
Ацтеки выбрали остров, большой остров далеко на севере, на широком озере Тескоко. Пусть остров на первый взгляд и казался сплошным болотом… Его ведь, в конце концов, можно было и осушить, зато стратегическое положение этого последнего прибежища изгнанного народа казалось им идеальным. Нечего и говорить, вполне надежное убежище – незаметно уж точно никто не подберется, можно об этом даже и не думать.
Несмотря на все произошедшее в сельве, жрецы и сановники выслушали весть о «найденном принце» с плохо скрываемой радостью – это очень хорошо вписывалось в их планы. Асотль – по сути, никто и ниоткуда – устраивал всех. Тем более после проведенной проверки, в ходе которой заговорщики не побоялись даже послать своих людей в Колуакан… Которым там сильно помог некий почтека с изборожденным глубокими морщинами лицом. Тайные посланцы ацтекских жрецов быстро отыскали и мудрецов-тламатинов из кальмекака, где когда-то учился Асотль, и его друзей-колуа – Тлауи, Мимишкоа, Сенцока (последних двоих вовсе не составило особого труда разыскать!).
Даже – все с помощью того же морщинистого купца – похитили одного из жрецов храма Тескатлипоки… Бывшего очень даже в курсе произошедшего не так уж и давно побега божественной ипостаси. И, конечно же, он рассказал все или почти все, что знал… попробовал бы не рассказать… Его даже не стали убивать – просто подкупили, свой человек среди жречества друзей-врагов еще никому не мешал.
В признании племянника вождя сыграл свою роль и шрам – татуировка над левым ухом в виде когтистой лапы ягуара – символ власти, знак принадлежности к семье великого тлатоани Теночка, так странно погибшего и с величайшей поспешностью погребенного.