содержание гегелевского понятия может быть понято только в том смысле,

что так как все, что мы познаем, мы познаем в понятиях, то бытие

есть одно или первое определение того предмета, который должен

быть постигнут нами в логическом понятии. Сущность мира, равно

как и весь мир, отражается в логических, т. е. человеческих, поня-

тиях. Поскольку это так, мы можем сказать, что процесс познания

представляет собою движение понятий, смену его различными

формами. Но у Гегеля дело обстоит иначе. Понятие для него есть сама

реальность, и поскольку понятие движется и развивается, постольку

это процесс движения и развития самой действительности. Понятие

и реальность тожественны, составляют один и тот же предмет.

Бытие есть мысль, мысль есть бытие. Поэтому у Гегеля нет, собственно,

проблемы о взаимоотношении бытия и мышления. Противоречие между

бытием и мышлением, поскольку оно имеется, это, так сказать, игра

мысли с самой собой. Она сама себя утверждает, отрицает и

отталкивает и снова утверждает. Или, иначе говоря, противоречивый

характер движения мысли выражается в выявлении ее собственных

предикатов. То она выступает в форме бытия, то в форме сущности или то

в форме качества, то в форме количества, причем всякий раз

обнаруживается, что каждое из этих определений выражает лишь

односторонне природу целостного понятия, для чего и требуется следующее,

высшее определение как более полно выражающее природу понятия.

Другая отличительная особенность гегелевской логики состоит

в ее онтологическом характере. Так как понятие и есть объективная

или абсолютная реальность, то движение этого понятия есть

подлинное движение самой реальности. Понятие в своем движении

порождает качество, количество, меру, сущность и т. д. Процесс

развития категорий, т. е. чисто логический процесс, и есть процесс

развития самой действительности. Чистое бытие порождает из себя в

союзе с чистым «ничто» становление, порождающее в свою очередь так

называемое наличное бытие и т.д. Это, разумеется, чистейшая

«мистификация», переворачивающая действительные отношения вверх ногами.

К этому вопросу мы вернемся ниже. Пока достаточно только

подчеркнуть, что признание возможности возникновения всего многообразия

мира из чистого бытия (что означает чистую мысль) равносильно

признанию возникновения мира из ничего. О точки зрения Гегеля это

возможно потому, что для него мысль, идея, понятие, дух составляют

субстанцию мира. Но с точки зрения материалистической — это

чистейший абсурд. Мир не возникает ни из мысли, ни из чистого бытия,

а является вечно существующей «совокупностью» материи, которая

в своем движении, в своем развитии действительно порождает все

многообразие явлений.

Поэтому прав Плеханов, говоря, что Гегель не разрешил

противоречия между бытием и мышлением, а просто устранил одну из сторон

Ш*

XXXVI

А. ДЕВ0РИП

этого отношения, изменив тем самым своему диалектическому методу

и став на точку зрения абстрактного монизма или тожества.

Прежде чем вступить в область логики, необходимо разрешить

вопрос гносеологический, вопрос об отношении наших мыслей к

объективности, к бытию. Гегель посвятил этому вопросу специальное

исследование. Мы имеем в виду «Феноменологию духа», которая

является введением в логику. «Феноменология духа» исследует

всесторонне вопрос об отношении мышления к предмету. Она подвергает

историческому и систематическому рассмотрению все формы

отношения мышления к предмету, чтобы прийти к точке зрения абсолютного

знания, состоящего в тожестве мышления и бытия. Достигнув этого

результата, Гегель на почве тожества мысли и предмета строит свою

логику. Само собою разумеется, что теория познания в свою очередь

ужо предполагает логину. Логика составляет предпосылку теории

познания, теория познания предполагает логику. На первый взгляд

мы тут имеем противоречие; на самом же деле это противоречие, как