Иногда вечером, посл столь полезно проведеннаго дня, вам захочется, может быть, побесдовать со своими товарищами по заключенію; но вы скоро увидите, что их разговоры далеко не способны поддержать бодрость человка или внушить ему высокія мысли. Вот вы замчаете нсколько человк, которые смются до упаду; вы подходите, ожидая услышать что-нибудь остроумное, и что же? Какой-то болван разсказывает неприличную исторію, глупую и банальную. Вы с отвращеніем отворачиваетесь, и попадаете в другую группу, гд, захлебываясь от удовольствія, вспоминают прошлыя попойки или мечтают о будущих, которыя они себ устроят, если удастся обманом вытянуть денег у родственников. Вы не найдете ничего, кром пьянства и грязнаго разврата; напрасно-бы вы стали говорить о чем-нибудь другом! вас никто не поймет. Других удовольствій для них не существует. Не удивительно посл этого, что среди людей, проведших три года в этой обстановк, оказывается столько кандидатов на должность полицейских и жандармов. Войско есть ничто иное, как школа деморализаціи, из которой могут выходить только сыщики, тунеядцы и пьяницы. Лишь очень немногим удается устоять против отупляющаго вліянія этих трех лт, да и у тх еще долго остаются слды этого вліянія.

Как страшно разбивает человка эта грубая, отвратительная дисциплина! Как она притупляет мозг, портит характер, убивает энергію! Вы отдаете этой ужасной машин молодого человка с душею, открытою для всего справедливаго и прекраснаго, с энергіей, которая бы еще выработалась в ежедневной жизненной борьб, с умом, который расширился бы в будущем, и под вліяніем уже пріобртенных знаній, и под вліяніем потребности учиться дальше; но дисциплина точно одвает на него чугунную шапку, которая с каждым днем все сильне и сильне сдавливает его мозг; даже біеніе его сердца замедляется. И когда, посл трех лт, эта іерархическая машина отдаст вам его – если только отдаст – то перед вами будет лишь безформенное подобіе человческаго существа.

Безчувственные буржуа! Мы уже видли, что защита страны, к которой вы нас готовите, есть ничто иное, как организація ваших привиллегій; военная служба, которую вы возводите во всеобщую обязанность, точно также существует только ради вашей защиты, а между тм вы возлагаете всю тяжесть ея на тх, против кого эта сила направлена и кто, таким образом, кром всего остального, дает возможность тм из ваших, которые не способны ни на какое другое, боле осмысленное, занятіе, получать в изобиліи чины, почести и крупныя жалованія. Эти же чины и деньги служат приманкой для честолюбія тх людей, которые измняют своему собственному классу, чтобы сдлаться тюремщиками на служб у буржуазіи.

Что нам за дло до вашего патріотизма, до ваших границ, до вашего искусственнаго раздленія народов! Ваше отечество нас эксплуатирует, ваши границы нас давят, ваши національности нам чужды. Мы – люди, граждане всего міра; вс люди для нас – братья, и наши единственные враги, это т, кто нас эксплуатирует, кто мшает нам свободно развиваться и прилагать наши силы. Мы не хотим больше быть игрушкой в ваших руках, не хотим больше служить защитниками ваших привиллегій, не хотим носить постыдную лакейскую ливрею на вашей военной служб, не хотим подчиняться отупляющему гнету вашей дисциплины. Довольно уж мы гнули перед вами шею, мы хотим, наконец, быть свободными!

А вы – бдняки, которым еще предстоит отбываніе воинской повинности, неужели, читая в газетах о несправедливостях, совершаемых во имя дисциплины, слушая разсказы о притсненіях, жертвою которых становятся т, кто имл глупость позволить взять себя в солдаты, – неужели вы не задумаетесь над тм, что ждет вас в казарм? Если вы до сих пор видли жизнь солдата лишь сквозь дым фиміама, который курят военщин буржуазные поэты и писатели, неужели вы не поймете, наконец, всю ложь, которая заключается в этом воспваніи на вс лады военных добродтелей, солдатской чести, военнаго достоинства!.. Идите, несчастные бдняки, губить ради магическаго слова «патріотизм» или же из страха военнаго суда, лучшіе годы своей молодости в той школ испорченности, которую называют казармой, – идите, но знайте, какая участь вас ждет.

Если вы хотите благополучно окончить срок вашей военной службы, оставьте дома, вмст с штатским платьем, всякое чувство собственнаго достоинства; скройте в самой глубин вашего сердца всякое стремленіе к независимости: военныя добродтели, военная честь требуют, чтобы вы были не больше, как машиной для убійства, как безсознательным автоматом, а если вы все таки нечаянно сохраните гд-нибудь в глубин души, под лакейской ливреей, в которую вас однут, хоть малйшій признак гордости, это легко может оказаться для вас гибельным.

Если какому-нибудь грубому пьяниц вздумается вас оскорбить и если при этом на его мундир нашиты погоны – постарайтесь тщательно скрыть движеніе мускулов вашего лица, когда они, помимо вашей воли передергиваются от чувства обиды; если вы подняли руку, чтобы опустить ее на лицо вашего оскорбителя, приложите ее скоре военным жестом к козырьку вашей фуражки. Если вы открыли рот, чтобы отвтить на угрозу или оскорбленіе, скажите, вмсто этого, только: «Слушаю, ваше благородіе». Или, нт, лучше не говорите ничего: малйшій жест, малйшее слово, малйшій признак волненія могут быть истолкованы как выраженіе ироніи и навлечь на вас кару за недостаток почтенія к начальству. Каково бы ни было оскорбленіе, – вы должны совладать с своим гнвом, должны оставаться нечувствительным, спокойным, невозмутимым. Руки по швам, каблук к каблуку! Отлично! Вы терпливо, глазом не моргнув, сносите оскорбленія? Прекрасно, вы – хорошій солдат! Это именно то, что требуется от защитников отечества.

«Но», скажете вы, «если я не могу оставаться невозмутимым, если, помимо моей воли, кровь приливает мн к мозгу и все начинает во мн кипть?» Тогда есть только одно средство: не идти в эту каторгу, из которой вы выйдете испорченным, забитым, уничтоженным. Если вы хотите остаться человком, не идите в солдаты, если вы не умете сносить оскорбленія, не надвайте мундира. Если же вы уже сдлали эту оплошность и если когда-нибудь вы окажетесь в таком положеніи, что не сможете сдержать своего негодованія.... то не оскорбляйте и не бейте своего начальника: лучше убейте его прямо! Вы одинаково поплатитесь за это!