— Все, Хелли, разговор окончен, — жестко произнес я, видя, как Хелли пытается что-то возразить, — Надеюсь, что у тебя хватило ума, чтобы не рассказать об этом Маркусу?

— Я ему и не собиралась говорить! — сквозь зубы прошипела она.

— Вот и отлично! А сейчас отдохни, ты явно не в себе. Поговорим об этом завтра, — с этими словами Терен направился к двери. Я пошел следом, даже не взглянув на человечку. Может, мы обошлись с ней жестко, но это было правильным. Я хорошо знаю Ниэль — такого бы она никогда не сделала. А вот Хелли, похоже, мы знаем недостаточно, иначе, мы бы и раньше заметили в ней ревность.

— Нет, я понимаю, что она нас любит, но не настолько, чтобы пытаться разругать нас с Ниэль! — тихо ругался брат, пока мы поднимались к себе в комнату.

— Давай сегодня больше не будем об этом, — я устало потер переносицу жестом, перенятым когда-то у Таша, — Думаю, со временем все решиться само собой.

Ох, не знал я, о чем говорю…

Хеллиана

— Они тебе не поверили, — тихо произнес Химо, взбираясь мне на колени, — Прости, я даже не успел вмешаться.

— Ничего, Химо, — я почесала тарантула, чувствуя жгучую обиду, — Я бы тоже себе не поверила.

— Но почему ты тогда плачешь? — паук внимательно на меня посмотрел глазами-стекляшками. От этого взгляда мне стало еще хуже.

— Потому что тяжело, когда предают друзья, — скрипнула я зубами, с большим трудом пытаясь сдержать рыдания, которые плотным комком застряли в горле. ТАК больно мне еще никогда не было. Меня только что предали, и кто? Два самых дорогих мне человека! Или нелюдя, это не суть! Я им верила, я их любила, и что теперь? Я пыталась не обращать внимания на их отсутствие, я понимала, что они скучали о Ниэль. И я даже легко простила им то, что они про меня забыли!

Но это…

Демоны, почему так больно?

Я никогда, никогда не врала близнецам! Я их считала братьями, я им доверяла, а они… Я все же не выдержала, и разревелась, уткнувшись носом в подушку. Химо принялся что-то тихо напевать, пытаясь меня успокоить. Но был ли в этом смысл, как можно за несколько минут собрать вдребезги разбитое сердце?

Но всему рано или поздно приходит конец. Кончились и слезы, вот только жгучая боль и тяжелая обида никуда не делась. Чувствуя себя полностью опустошенной, я попыталась привести себя в порядок. Горячая ванна немного успокоила, а мазь моментально, хоть и не до конца заживила синяки.

— И что ты будешь теперь делать? — спросил Химо, пока я вытиралась огромным пушистым полотенцем.

— Пойду к Лин. Может, она мне поверит, — тяжело вздохнув, и стараясь не думать о близнецах, я натянула простые бриджи и тунику без рукавов. Нежно погладила черную розу на левом предплечье, — Таш, как мне тебя не хватает… Ты бы знал, что я не вру.

— Хелли? Ты здесь? — раздался голос из комнаты. Я легко узнала мелодичный голос эльфа с темно-рыжими волосами. Бросив последний взгляд в огромное зеркало на стене в ванной, и вошла в комнату.

— Привет, Латриэль. Ты что-то хотел? — обратилась я к эльфу. Он был сегодня одет в белоснежный, с синими вставками костюм, который удивительно ему шел. Волосы опять же были заплетены в косу, интересно, он сам занимался прической?

— Да. Я только что узнал, что случилось сегодня утром. Ты в порядке? — внимательно посмотрел на меня Учитель.

— Да, уже в полном. Синяки к завтрашнему дню пройдут, — пожала я плечами, стараясь не смотреть эльфу в глаза. Высшие эльфы — эмпаты, Латриэль сразу поймет по моим глазам, если что не так. А если ему солгать — то сразу это заметит. Взяв с кровати пояс, я торопливо закурила травяную смесь, чтобы как-то успокоиться.

— Слава Хранителям, — вздохнул Латриэль, — С тобой вечно что-то приключается.

— И не говори! — хмыкнула я. Эх, не подозревает рыжеволосый красавец, насколько он далек от истины. Но чувствую любимой левой пяткой — если он узнает эту истину, то отреагирует еще хуже близнецов.

— Я получил письмо от Таша. Он очень беспокоится о тебе, — эльф присел в кресло, — Я уверил его, что все в полном порядке. Он сказал, что связь легко восстановить, он это сделает, когда вы вернетесь в академию.

— Это хорошая новость, — кивнула я, почесывая тарантула. Так, нужно пришить лапку! Чтобы как-то отвлечься от поганого чувства в своей душе, я затушила сигаретку в фарфоровой пепельнице и, приманив иголку с ниткой из кармашка на поясе, принялась за рукоделие. Химо молчал, видимо разочаровавшись в эльфах. Во всех, без исключения.

— Есть и плохая, — огорошил меня Младший Советник, — Я вынужден отправить Аилинию обратно в Академию.

— Что? — я от неожиданности воткнула иголку частично в брюхо Химо, а частично — в свой палец, но даже не обратила на это внимания, — Почему?