Та выбрала себе стул, Майкл прислонился к стене. Кейт щелкнула ручкой, готовая к работе.

— Полиция пока ничего не разглашает, но, честно говоря, не знаю, как долго нам удастся все скрывать.

Сенатор понимающе кивнул.

— Скажу то, что говорю обычно. Я должен рассказать все как есть. Я уже поговорил с президентом. Он в курсе происходящего и сказал, что поддержит меня.

— Папа…

Майкл покачал головой:

— Никаких возражений. Я принимаю на себя ответственность за все происходящее — перед тобой, Самсоном, людьми. Если избиратель не оценит честность и мои извинения, так тому и быть. — Он развел руками: — Я такой, как я есть.

— Я горжусь тем, что я твоя дочь, — сказала ему Слоун. — И это никогда не изменится.

— Итак, все согласны? — спросил он находящихся в комнате. — Мы собираем пресс-конференцию?

— Нет, — сказала Мэдлин. — Мы не можем сделать этого.

— Почему нет? — спросила Слоун. — Отец прав. Это разумное решение.

Мэдлин скрестила, потом вытянула ноги.

— Я согласна с тем, что надо открыть правду, но надо это сделать иначе. Я уже пообещала одному репортеру эксклюзивное интервью.

Слоун вопросительно посмотрела на мачеху, но та не захотела встречаться с ней взглядом. Впрочем, именно поэтому Слоун все поняла.

— Правда? — Майкл поднял бровь. — И кто же заслужил такой подарок судьбы? Ты не обсуждала это даже со мной, своим мужем. Это большой секрет?

Последовала немая сцена, Слоун переводила взгляд с мачехи на отца. Как и Майкл, она ждала, что же скажет Мэдлин. Но в отличие от отца она уже знала ответ.

Мэдлин покраснела, но не дрогнула и не выглядела очень обескураженной из-за реакции мужа.

— Я обещала эксклюзивное интервью…

— Чейзу Чандлеру, — сказала Слоун. — Ты обещала эксклюзивное интервью Чейзу Чандлеру за то, чтобы он присмотрел за мной. Правда? — спросила она, заранее зная, что так оно и есть. Инстинкт ее не подвел.

Хотя Чейз уже признался в том, что Мэдлин попросила его присмотреть за Слоун, он не упоминал, что делает это за услугу. Слоун следовало бы ожидать чего-нибудь подобного от него. Он же репортер. Ее плечо болело, как и ее сердце.

— Тогда это казалось благоразумным, — сказала Мэдлин, опустив глаза, стараясь оттянуть расплату.

Но для Слоун это уже ничего не значило. Что сделано, то сделано. Кроме того, между ней и Чейзом уже ничего не изменится.

Майкл глубоко вздохнул.

— Учитывая то, что ты защищала свою дочь, я говорю «браво!». — Он хлопнул в ладоши. — Мне кажется, мы обязаны этому человеку.

Слоун закрыла глаза. Она знала, что рано или поздно это должно было случиться. Чейз будет писать историю Слоун, разоблачать ее родителей, сделает шаг по карьерной лестнице за ее счет. Он подтвердит, что он настоящий репортер, это то, чего он всегда хотел, — быть свободным и жить так, как он мечтал. Хороший репортаж и полная личная свобода.

Именно то, чего он хотел. Она просто была ступенькой, от которой он оттолкнулся, чтобы взлететь повыше.

— Назначьте встречу с Чейзом Чандлером, — сказал Майкл Кейт, не замечая, как больно Слоун.

Мачеха бросила на нее косой взгляд, она точно знала, что происходит в голове ее дочери. Или в ее сердце. Это было то, чего не исцелят даже крепкие материнские объятия.

Стук в дверь вновь прервал их, и в палату вошел Эрик. На нем был белый халат, на шее болтался фонендоскоп. Его сосредоточенный взгляд выдавал в нем врача, и он совсем не походил на поклонника Райны.

— Здесь все в порядке? — спросил он.

Слоун кивнула. Эрик взглянул на нее:

— Кое-кто хотел повидаться с тобой. Теперь, когда ты уделила время своей семье, если ты не против, удели время ему, потому что, боюсь, он разнесет нашу больницу.

— Чейз. — Слоун не надо было спрашивать. Она уже знала, кто хочет видеть ее.

— Да, — по-отцовски сказал Эрик, добрая улыбка осветила его приятное лицо.

— Я не уверена, что она готова, — сказала Мэдлин, вставая между доктором и Слоун. Мэдлин знала, какие чувства испытывает Слоун к Чейзу, и пыталась защитить падчерицу.

— Слоун? — спросил Эрик через плечо мачехи, терпеливо ожидая ее решения.

— Вам предстоит многое сделать, — сказала Слоун, обращаясь к Мэдлин. — Ты должна быть рядом с отцом.

И все поняли, что это значило.

— Вы вдвоем обсудите стратегию и позволите Чейзу войти. — Она вздохнула. — Я разберусь с ним, — сказала она с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала. Она чувствовала лишь боль, пронзающую ее насквозь.

Еще несколько протестов Мэдлин и заверений Слоун, и Майкл наконец вывел свою свиту из комнаты. Она осталась одна, чтобы сказать Чейзу «прощай».