— Я пришел к своей дочери, — сказал Самсон, — и кто-то выстрелил в нее, но нужен-то им был я, они наверняка следили за мной. Только за мной.

Чейз убрал волосы с лица Слоун, заметив, что она даже не вздрогнула при этом. Не глядя на Самсона, он снова спросил:

— Это твоя догадка, или ты наверняка знаешь, что за тобой следили?

— Я знаю, — старик густо покраснел, — кто-то шел за мной.

Чейз сжал зубы, страх охватил его, когда он взглянул на бледное лицо Слоун. Она ни на что не реагировала. Он сжал ее руку и прошептал ей на ухо, но она не пошевелилась.

— А почему ты не позвонил в полицию? Или хотя бы Рику? — Чейз вопросительно поднял бровь.

— Я никому не доверяю. Я думал, что замел следы, когда шел сюда. Вы ведь не знали, что я здесь. — Самсон упрямо вздернул подбородок, но Чейза это не сбило с толку.

Его выдавали влажные глаза и дрожащие губы. Старик был на грани срыва, и, хотя Чейзу очень хотелось наброситься на него за то, что тот сделал, он понимал: сам виноват ничуть не меньше.

Они оба предали Слоун.

— Послушай. Может, теперь самое подходящее время начать доверять людям, пока не пострадал еще кто-нибудь.

Самсон фыркнул с явной насмешкой:

— А ты небось спец в этом деле.

К счастью, послышался звук сирены «скорой помощи» и прервал этот спор. Слоун это все равно не помогло бы.

Слоун, женщина, которую он любил, могла умереть от потери крови. Дрожащей рукой он прикоснулся к ее щеке, стараясь не смотреть на сочащуюся сквозь куртку кровь. Казалось, что ее вытекло очень много. И Слоун все еще была без сознания. Его вновь охватил страх. Предчувствие чего-то непоправимого преследовало его с тех пор, как он понял, что Слоун с Самсоном, и оно усиливалось с каждой минутой.

Он позволил ей уйти, не удержал, хотя и понимал всю опасность ситуации, а теперь, может быть, у него даже не будет шанса сказать ей, как он был не прав. Сказать, что любит ее, что не хочет ее потерять.

Это не вязалось с будущим, которое он рисовал себе, будущим без семьи и ответственности. Он покачал головой. Его собственные мечты показались ему теперь надуманными. Да и может ли он жить без ответственности? Это уже давно вошло в привычку.

Теперь он взглянул правде в глаза. Единственное, чего он боялся в жизни, — это закончить свои дни в одиночестве. И если Слоун умрет, все именно так и будет.

Ранение в плечо. Пуля прошла навылет, по крайней мере, так понял Чейз из того, что услышал от врача в отделении «Скорой помощи». Он хотел удостовериться в этом, подошел к молодому ординатору и тронул его за плечо:

— Простите, мне надо повидаться со Слоун Карлайл.

— У нее пока врач, — сказал он, не посмотрев на Чейза.

Доктором был не Эрик, подумал Чейз, потому что он еще не приехал в больницу.

— Как она? В последний раз, когда я видел ее, она была без сознания и потеряла много крови. — Он вздрогнул, когда вспомнил это.

— Вы родственник? — спросил парень, не отрываясь от своих записей. — Я могу сообщать подробности только членам семьи.

— Да-да, я родственник, — пробормотал Чейз, эта ложь без труда слетела с его языка.

Больше добавить ему было нечего, кроме того, что он страстно желал, чтобы она безраздельно принадлежала ему.

— Вы ее… брат? — предположил молодой ординатор.

В оцепенении Чейз покачал головой, потому что хотел сказать, что он ее муж. Но не смог. Слишком много в госпитале было людей, которые знали его, знали его прошлое и то, как ревностно он всегда защищал свой статус холостяка. Особенно когда он остался единственным холостяком из братьев Чандлеров.

Врач встретился взглядом с Чейзом:

— Хорошо. Вы хотите повидать свою девушку. Я не против. Но только тогда, когда она придет в сознание и захочет вас принять. — Он привычным подбадривающим жестом похлопал его по плечу: — Извините.

— Спасибо. — Чейз развернулся, он был зол на врача, но еще больше он злился на самого себя.

Как журналист, он часто использовал свое положение, чтобы оказаться в центре того или иного события, и его никогда не мучили угрызения совести. А сейчас, когда Слоун лежала в палате, совсем рядом, и он еле сдерживался, чтобы не сорваться и силой не проникнуть к ней, его репортерские качества были бессильны. Он не мог быть рядом с самым важным для нега человеком.

Его сердце билось учащенно, а адреналин зашкаливал, так что он не мог руководствоваться обычными доводами разума. Он больше не сомневался, что он чувствует и чего он хочет — Слоун должна стать частью его жизни.

Он посмотрел на часы и понял, что прошло всего лишь десять минут с тех пор, как он приехал сюда, с тех пор, как он почувствовал страх и беспомощность. Таких чувств он не испытывал с восемнадцати лет, когда умер его отец, оставив его главой семьи и хозяином всего дома, а ведь он был к этому совершенно не готов.