Предположения корреспондентов оказались верными. Чешское сообщение опередило американскую версию на час.

Соединенные Штаты представили собственное изложение этой истории устами посла США при ООН Эдлая Стивенсона. Тот сообщил, что Нацва-лек виновен не только в шпионаже, но и в попытке завербовать американского гражданина чешского происхождения, чтобы тот шпионил за военными объектами США.

Заявление посла было кратким и точным. Тем не менее страны «железного занавеса» неистово протестовали против контробвинения США.

Коммунисты решительно отвергали обвинение Нацвалека в шпионаже, упорно настаивая на первоначальной версии: США пытались сделать из чешского гражданина предателя.

В течение трех дней США и весь мир слушали нарастающий хор обвинений из советского лагеря, после чего Америка буквально взорвала общественное мнение. Нацвалек был не просто шпионом, сообщали Соединенные Штаты, он возглавлял разветвленную агентурную сеть чехословацкого шпионажа в Америке.

По сути дела, заявления Чехословакии и США положили конец одному из неблаговидных действ в стиле «плаща и кинжала», которое длилось три года. Начало ему было положено появлением Нацвалека в ООН, куда он прибыл в ранге чешского дипломата, чтобы заниматься бюджетом своей делегации. Он не вызывал никаких подозрений. Его поведение не привлекало внимания, он бывал на всех собраниях стран «железного занавеса» и порой дружелюбно общался со своими новыми западными друзьями в ООН.

Он неизменно демонстрировал качества аккуратного, скрупулезного финансиста. Все, что он делал, отличалось особой методичностью. На собраниях чешской делегации он занимал место еще до начала, никогда не покидал конференций до их завершения, пусть даже ему приходилось из-за этого пропустить ленч или опоздать на деловую встречу.

Когда Нацвалек, высокий, темноволосый, выглядевший гораздо моложе своих тридцати шести лет, летом 1958 года получил назначение в ООН, за спиной у него были годы безукоризненно-преданного служения коммунистической партии. Выяснилось, что он отлично подготовлен для работы в составе чешского дипломатического корпуса. Давняя поездка в Москву по заданию чехословацкого правительства не прошла даром: он неплохо говорил по-русски. Он все время продвигался по службе, какой-то период занимал важный пост в Вене. Когда Нацвалек оказался в ООН, Нацвалек, кроме русского, свободно владел немецким и английским языками.

К жизни в Нью-Йорке Нацвалек приспособился легко. Он часто обедал в ресторанах со своей миниатюрной женой Ганной, а нередко и сам принимал коллег из-за «железного занавеса» в своей комфортабельной квартире в нескольких шагах от Парк-авеню.

По всем признакам Нацвалек вел образцовую жизнь.

Однако он прибыл в США с определенной целью и наконец занялся своим основным делом – шпионажем, что в конечном счете и привело его к краху.

Нацвалек прошел курс советской шпионской школы, где изучал диверсионные науки и искусство шпионажа. Как и многие европейцы, он с презрением относился к американской контрразведке. С его точки зрения, уважения заслуживали только английские и французские разведывательные службы. Спецслужбы США стали следить за ним с того момента, как он ступил на американскую землю.

Сотрудники ФБР могли назвать точную дату – 3 ноября 1958 года, – когда Нацвалек занялся тем делом, обвинение в котором было два года и семь месяцев спустя ему предъявлено.

В тот день Нацвалек оставил помещение чехословацкой делегации на Мэдисон-авеню, – скорее всего, он действовал в соответствии с советскими инструкциями, – и пошел к месту встречи со своим контактером. Она состоялась неподалеку от Нью-Йоркской фондовой биржи, в самом центре Уолл-стрит. Там его ждал Карел Гласны, американец чешского происхождения, служивший инструктором в Школе военных переводчиков в Монтерее, что в Калифорнии.

Нацвалек знал о Гласны сравнительно немного. Сведения были почерпнуты из писем, которые Гласны слал в чешскую миссию при ООН. Невеста Гласны жила на его исторической родине, и он пытался вытащить ее оттуда, обращаясь к соотечественникам в ООН с просьбой посодействовать в получении ею выездной визы. С точки зрения такого опытного шпиона, как Нацвалек, Гласны казался идеальным кандидатом для подрывной деятельности. Сделка, которую он собирался ему предложить, носила характер услуги за услугу. Виза может быть предоставлена в обмен на определенную информацию.

Мужчины встретилась на тротуаре у биржи и отправилась в соседний ресторан. За едой Нацвалек пообещал обеспечить визу для подруги Гласны и получил от молодого чешского эмигранта обещание сотрудничества.

У Нацвалека пока не было для Гласны никакого специального задания, но он сказал, что скоро свяжется с ним. Предварительные переговоры были завершены. Собеседники обменялись рукопожатиями и разошлись.

Следующая встреча состоялась два месяца спустя, 11 января 1959 года в Лос-Анджелесе. Нацвалек дал понять, что пришло время привлечь новобранца к работе. Хотя речь шла о шпионаже международного уровня, задание было элементарным.

В задачу Гласны входило собирать информацию о военных объектах в разных регионах страны. Подобные данные, хотя Гласны этого не знал, на самом деле были вполне доступны широкой публике. Цель задания конечно же состояла в проверке надежности Гласны, чтобы в будущем ему можно было давать более серьезные задания. К удовлетворению Нацвалека Гласны с задачей справился.

Целью следующего задания было получение данных о людях, отобранных армией для изучения славянских языков, а также выяснение слабостей, которым подвержен каждый из них, будь то склонность к алкоголю, гомосексуализм и тому подобное, – эти сведения впоследствии могли пригодиться для шантажа, если в нем возникнет необходимость. Нацвалек «закрепил» сделку, вручив Гласны 600 долларов. И снова Гласны безукоризненно справился с заданием.